Том 5. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть первая

Так как Бурбонский дворец охранялся плохо, толпа проникла туда и ворвалась в зал заседаний с криками «Да здравствует Польша!» Один из народных вождей, Юбер, воскликнул: «Именем народа объявляю Национальное собрание распущенным!» Затем провозглашено было временное правительство, в котором Луи Блан и Альбер, несмотря на свои протесты, фигурировали рядом с Барбесом и Бланки. В это время другая толпа овладела Ратушей. Но революционеры торжествовали недолго. Забили тревогу; национальная гвардия и мобили сбежались и освободили собрание. Альбер и Барбес были арестованы (и впоследствии осуждены Верховным судом в Бурже); Луи Блан, которому также грозил арест, эмигрировал.

Раздраженное собрание решило уничтожить национальные мастерские и назначило комиссию, докладчиком которой был избран легитимист-клерикал Фаллу. Рабочие, которым грозила потеря последнего заработка, организовались для сопротивления; 15 мая они лишились своих политических вождей, но у них оставались еще Люксембургский комитет и делегация национальных мастерских; в национальных мастерских они были организованы по-военному, а как национальные гвардейцы — вооружены. Ввиду этого Национальное собрание в течение некоторого времени не решалось вступить с ними в борьбу.

Наконец комиссия представила свой доклад, в котором предлагала закрыть национальные мастерские. 21 июня министр общественных работ издал постановление, которым национальные мастерские объявлялись закрытыми, а рабочие приглашались поступить в армию в качестве солдат или же быть готовыми к отправке в провинцию на земляные работы.

Делегация из 1200–1500 рабочих, посланная Люксембургским комитетом и национальными мастерскими, со знаменами отправилась к правительству для заявления протеста. Министр Мари ответил: «Если рабочие не желают уйти честью, мы принудим их к этому силой» (23 июня).

В тот же вечер, в шесть часов, в Пантеоне состоялась большая сходка, на которой рабочий Пюжоль произнес речь, На следующий день в шесть часов утра Пюжоль собрал у Бастильской колонны толпу из 7000 рабочих; присутствующие опустились на колени и воскликнули: «Свобода или смерть!» Одна молодая девушка принесла Пюжолю букет; тот привязал его к древку знамени. Гражданская война началась.

Рабочие удалились в свои кварталы, забаррикадировались в них и послали правительству требование восстановить национальные мастерские и распустить собрание. Но собрание объявило осадное положение и вручило военному министру, генералу Кавеньяку, диктаторскую власть. Исполнительная комиссия вышла в отставку, и Кавеньяк сосредоточил всю власть в своих руках. Он имел в своем распоряжении 20 000 солдат, мобильную гвардию и национальную гвардию западных кварталов. Позднее прибыли еще национальные гвардейцы из пригородов и департаментов.

Битва продолжалась четыре дня (с 23 по 26 июня). Инсургенты держались оборонительной тактики; правительственные войска должны были атаковать их в восточных кварталах под убийственным огнем. 24-го у них взяты были северные предместья (Пуассоньер и Сен-Дени), а также квартал Пантеона; 25-го — предместье Сен-Марсо; вслед за этим они были окружены в главном своем квартале — Сент-Антуанском предместье[16], где 26-го захвачены были последние бойцы. С обеих сторон борьба велась с крайним ожесточением; противники обвиняли друг друга в избиении пленных и раненых. Захваченные в плен инсургенты (около 11 000) были массами брошены в тюрьмы и подверглись жестокому обращению[17]; затем по постановлению Национального собрания их целыми партиями отправляли в ссылку. Июньские дни надолго создали самые враждебные отношения между рабочими и буржуазией и довершили упадок социалистической организации: правительство закрыло тридцать две газеты[18].

Конституция 1848 года. Собрание сохранило осадное положение до 20 октября. Глава исполнительной власти Кавеньяк составил министерство из антисоциалистических республиканцев и назначил главнокомандующим национальной гвардии роялиста Шангарнье.

Затем Собрание приступило к выработке конституции. Сначала оно вотировало декларацию прав. «Перед лицом бога и именем французского народа собрание провозглашает: «Франция принимает республиканский образ правления…» «Французская республика — республика демократическая». Легитимист Ларош-Жаклен сказал: «Мне хотелось бы, чтобы это слово (республика) истолковывалось в смысле, не дающем предлога для ружейных выстрелов». А Дюпен пояснил: «Это слово означает всеобщее и прямое избирательное право».