Том 8. Футурологический конгресс. Осмотр на месте. Пьесы о профессоре Тарантоге

С я н к о. Пора начинать, господин профессор. В приемной полно народу.

Т а р а н т о г а. Много посетителей, вы говорите?

С я н к о. Шесть человек.

Т а р а н т о г а. И тот бородатый маньяк тоже?

С я н к о. А как же. Целый час ждет. До того сидел на лестнице.

Т а р а н т о г а. Так передайте ему: сегодня я не смогу им заняться.

С я н к о. Этим его не проймешь. Вы же знаете, господин профессор.

Т а р а н т о г а. Тогда, пожалуйста, вышвырните его.

С я н к о. Мне с ним не сладить, господин профессор. Тарантога. Скажите, что я его не приму. Пусть уходит.

С я н к о. Я уже говорил. Не хочет.

Т а р а н т о г а. Не хочет?

С я н к о. Не хочет. Он модель принес.

Т а р а н т о г а. Не может быть!

С я н к о. Принес, господин профессор. Она у него с собой.

Т а р а н т о г а. И что, вертится? Ведь это невозможно. Обыкновенное жульничество.'Вы сами видели?

С я н к о. Как вертится — нет. Она в бумагу завернута.

Т а р а н т о г а. Ах, вот как. Хорошо, пусть войдет.

Входит  б о р о д а ч  с большим свертком.

Б о р о д а ч. Вы мне не верили, господин профессор, не верили, а я принес. Вот, пожалуйста! (Шелест разворачиваемой бумаги.)

Т а р а н т о г а. Почему вы не стрижены?

Б о р о д а ч (разворачивая сверток). Не на что было.

Т а р а н т о г а. Я же вам дал на парикмахера.

Б о р о д а ч. Пришлось прикупить запчасти... винтиков не хватало. Вот! (Ставит на стол перпетуум-мобиле.)

Т а р а н т о г а. И это называется перпетуум-мобиле?

Б о р о д а ч. Не «называется», а действительна перпетуум-мобиле! Сейчас увидите! Вечный двигатель, самый что ни на есть настоящий! Завтра иду за патентом!

Т а р а н т о г а (спокойно). Он не вертится.

Б о р о д а ч. А я говорю, вертится. Сейчас завертится, только ручку найду... Вот ключи... проездной... запасное колесо... Куда же она подевалась?

Т а р а н т о г а, Я ведь вижу — стоит. Даже не шелохнется.

Б о р о д а ч. Ну да, стоит. А где сказано, что перпетуум-мобиле сам должен заводиться? Нужен первый толчок.

Т а р а н т о г а. Ладно, толкайте, но поживее. Времени у меня нет. Вы отняли его предостаточно — целыми неделями не даете покоя.

Б о р о д а ч. Где ручка? Клянусь головой, я положил ее сюда! А! Вот она. Внимание! Историческая минута! Смотрите!

Слышно, как приходят в сцепление шестерни, что-то начинает вертеться все быстрей и быстрей.

Б о р о д а ч (торжествующе). Ну, видите?

Т а р а н т о г а. Вижу, как вы ее вертите. И что с того? Ради Бога, перестаньте!

Б о р о д а ч. Сейчас, сейчас, пусть хоть немного разгонится!

Т а р а н т о г а. Да перестаньте же! Перпетуум-мобиле должен вращаться сам!

Б о р о д а ч (крутит). Знаю. Я тружусь над этой машиной восьмой год!

Т а р а н т о г а. Господин Фрик, я вам сто, нет тысячу раз говорил, что перпетуум-мобиле невозможен! Нельзя черпать энергию из ничего! Это противоречит законам природы! Ваше так называемое изобретение гроша ломаного не стоит... Да перестаньте крутить, когда с вами разговаривают!

Б о р о д а ч. Не могу. (Крутит.)

Т а р а н т о г а. Почему?

Б о р о д а ч. Не могу рисковать! От этого эксперимента зависит слишком многое. Вы сами сказали — если будет вертеться, вы отдадите мне все свое состояние. А вдруг где-то заест, откажет, что тогда?

Т а р а н т о г а. И долго вы будете валять дурака?

Б о р о д а ч (крутит). Да я не валяю. Это историческая минута. Поглядите только, как изумительно вертится! Настоящий перпетуум-мобиле!

Т а р а н т о г а. Да не сам же! Это вы вертите!

Б о р о д а ч. Я так только, на всякий случай. Не обращайте внимания. Сам бы тоже вертелся, слово даю!

Т а р а н т о г а (угрожающе). Так вы не перестанете?!

Б о р о д а ч (крутит). Профессор, будьте же человеком... мне нужны триста злотых.

Т а р а н т о г а. Как, опять?

Б о р о д а ч (крутит). У меня электричество выключат, если я не оплачу счет. А потом, я-то не вечный двигатель. Я должен есть, чтобы двигаться.

Т а р а н т о г а. Больше я не дам водить себя за нос! Это наглость!

Б о р о д а ч. Вы что, собственным глазам не верите? Разве свидетельство ваших собственных чувств — не самое лучшее доказательство?

Т а р а н т о г а. Но машину вращаете вы!

Б о р о д а ч. Это несущественно.

Т а р а н т о г а. Значит, не перестанете?

Б о р о д а ч. Риск слишком велик. Не могу. Но дома вертелось само. Ей-богу! Вы должны мне поверить! Только послушайте, как чудесно жужжит!

Т а р а н т о г а. Убирайся, мошенник!

Б о р о д а ч. Почему «мошенник»? Вы разозлились, потому что я доказал, что перпетуум-мобиле возможен!

Т а р а н т о г а. Невозможен!

Б о р о д а ч. А это что?

Т а р а н т о г а. Ну и прохвост! Чего вам от меня надо?

Б о р о д а ч (крутит). Триста злотых, я же сказал...

Т а р а н т о г а. Даю сто при условии, что больше вас не увижу.

Б о р о д а ч. Да это миллионы стоит, а вам каких-то трех сотен жалко? Я допущу вас к участию в прибылях — двадцать процентов ваши.

Т а р а н т о г а. Вон!