Том 8. Стихотворения. Рассказы

Только забелели поутру окошки,
Мне метнулись в очи пакостные хари.
На конце тесемки профиль дикой кошки,
Тупоносой, хищной и щекатой твари.

Хвост, копытца, рожки мреют на комоде.
Смутен зыбкий очерк молодого черта.
Нарядился бедный по последней моде,
И цветок алеет в сюртуке у борта.

Выхожу из спальни, — три коробки спичек
Прямо в нос мне тычет генерал сердитый,
И за ним мордашки розовых певичек.
Скоком вверх помчался генерал со свитой.

В сад иду поспешно, — машет мне дубинкой
За колючей елкой старичок лохматый.
Карлик, строя рожи, пробежал тропинкой,
Рыжий, красноносый, весь пропахший мятой.

Всё, чего не надо, что с дремучей ночи
Мне метнулось в очи, я гоню аминем.
Завизжали твари хором, что есть мочи:
«Так и быть, до ночи мы тебя покинем!»

6 сентября 1913 Тойла

«Две проститутки и два поэта…»

Две проститутки и два поэта,
Екатерина и Генриета,
Иван Петрович Неразумовский
И Петр Степаныч Полутаковский,

Две проститутки и два поэта
Сошлись однажды, — не странно-ль это? —
У богомолки княжны Хохловой
В ее уютной квартире новой.

Две проститутки и два поэта
Мечтали выпить бокал Моэта,
Но богомолка их поит чаем,
И ведь не скажут: «Ах, мы скучаем!»

Две проститутки и два поэта,
Как вам противна диета эта!
Но что же делать? Княжна вам рада,
В ее гостиной скучать вам надо.

Две проститутки и два поэта,
Чего вы ждете? Зачем вам это?
Зачем в гостиной у доброй княжны
Вы так приличны и тошно-важны?

Две проститутки и два поэта,
И тот и этот, и та и эта,
Вновь согрешите в стихах и в прозе,
И в ресторане, и на морозе.

15 сент. 1913 г. Спб.

«По силе поприще едино…»

По силе поприще едино
Пройди со мной
В пути, где яркая кручина
И темный зной.

Хотя одно пройди со мною,
А сможешь, два.
Юдолью бедственной земною
Иду едва.

А может быть, с тобой прошли бы
До склона дней
Мы вместе жесткие изгибы
Моих путей

Навстречу пламенному Змеею
Рука с рукой?
Но разве я просить посмею
Любви такой!

Не я ли выбрал эту долю
И этот страх?
Не я ли девственную волю
Повергнул в прах?

Пройди ж со мною хоть немного,
Хоть малый круг,
И это я, как милость Бога,
Приму, мой друг.

15 сент. 1913 г. Спб.

«Еврей боится попасть в шеол, как христианин в ад…»

Еврей боится попасть в шеол, как христианин в ад.
Сказать по правде, а я порой шеолу был бы рад.
В докучной смуте, во тьме ночной, в мельканьи наших дней
Напиток мерзкий и лжи и зла, хоть и не хочешь, пей.
И разве горше или темней в безумных муках дна,
Чем в этих жутких, немых на век силках земного сна?

16 сент. 1913 г. Спб.

«Ты живешь безумно и погано…»