Томек у истоков Амазонки

Ночь прошла спокойно. Смуга, который сменил Уилсона после полуночи, поднял всех еще до восхода солнца. Рассвет застал путешественников в пути. Вскоре они вошли в устье реки Ягуас.

Теперь путешественники внимательно рассматривали оба берега реки; по уверениям Матео, они уже находились вблизи поселений индейцев ягуа.

Лодка длительное время тихо шла под защитой свисающих над водой крон прибрежных деревьев. Опытные гребцы работали почти бесшумно, тихо и осторожно опуская в воду лопасти весел; все сидели молча, не делали лишних движений. Поэтому можно не удивляться, что по берегам бродили непуганые дикие животные. Индейцы кубео изредка бросали на них взгляды, но не прекращали гребли. Однако, когда вблизи раздалось тихое фырканье, индейцы как по команде вынули весла, положили их поперек лодки, а сами застыли без движения.

Спустя несколько минут послышались звуки, похожие на собачий лай: «Гирк! Гирк! Гирк!» — раздавалось вокруг. Рядом с лодкой появилось стадо плававших в воде животных. Вместо того чтобы фыркать от удовольствия, как они это делали раньше, животные стали лаять.

Это были бразильские выдры[45] — вид, встречающийся только в Южной Америке.

Тем временем выдры окружили плывшую по течению лодку со всех сторон и громко верещали, выражая свое неудовольствие. Индейцы кубео молчали и старались не обращать внимания на плавающих вокруг лодки животных. Они терпеливо ждали, пока выдры сами уплывут.

Метис Матео, хотя и считал себя белым человеком, тоже сидел неподвижно, как и индейцы. Смуга и Уилсон не считали возможным нарушать обычаи спутников и тоже молчали. Они знали, что индейцы кубео не охотятся и не нападают на весьма распространенных на континенте выдр. Как видно, с выдрами связано какое-то суеверное предание или верование.

Играя вокруг лодки, выдры показывали все свое непостижимое искусство плавания. Они то ныряли в глубину, то выскакивали на поверхность, с невиданной скоростью носились вокруг лодки. Среди них было немало взрослых особей, достигавших полуметровой длины, включая хвост, были и совсем маленькие представители молодежи.

Белые путешественники с любопытством наблюдали за интересными животными, охотиться на которых очень трудно, так как выдры обладают исключительной чуткостью. Видимо, здесь выдры еще не встречались с людьми, своими злейшими врагами, и чувствовали себя в полной безопасности; они были только немного возбуждены, но не прятались, почуяв присутствие людей. Один только вожак на берегу, который первым предупредил сородичей, резвившихся в воде, о приближении опасности, выражал явное беспокойство. Он бегал по берегу взад и вперед, извивался всем телом наподобие змеи, неловко взбирался на деревья. Его неуклюжие движения представляли полную противоположность движениям выдр в воде, где они чувствовали себя в своей родной стихии.

Через некоторое время выдры как по команде нырнули в воду и исчезли. Вожак тоже прыгнул в воду, нырнул и скрылся из виду.

Индейцы взялись за весла, и лодка снова поплыла против течения.

К середине дня Матео стал внимательно присматриваться к местности. Он повернулся к Смуге и сказал:

— Уже недалеко! Если увидите индейцев, советую не хвататься за оружие. Они это очень не любят и совсем не боятся белых!

— Спасибо за совет, — ответил Смуга. — Когда встретим ягуа, не отходи от меня ни на шаг! Ты будешь мне нужен как переводчик.

Матео исподлобья взглянул на Смугу. Индейцы совсем не удивились словам Смуги. «Как видно, Смуга ничего не сказал им о предательстве и попытке к бегству, — подумал метис. — Это хорошее предзнаменование».

Индейцы кубео, видимо, нисколько не боялись прибытия в страну ягуа — врагов, совершивших на них нападение. Они только, следуя примеру Смуги, тщательно зарядили и осмотрели ружья и продолжали спокойно грести. Таким образом, сообщение Уилсона, что индейцы кубео известны своей храбростью и самообладанием в бою, подтверждалось на каждом шагу.

Подчиняясь осторожному движению весел, лодка тихо шла вдоль берега реки в тени крон прибрежных деревьев, свисавших над довольно широкой полосой воды, как вдруг прямо над головами путешественников раздались пронзительные крики. Казалось, сейчас из чащи леса посыплется на них град стрел и копий. Когда, однако, ожидаемая атака не состоялась, крики, леденящие кровь в жилах, утихли, Смуга и Уилсон облегченно вздохнули.

— Проклятые ревуны[46], — вспылил Уилсон.

— Над нами целая их стая резвится на деревьях, — сказал Смуга, поглядывая вверх. — Они теперь, видимо, радуются, что напугали нас.

— А я принял было их за воинственных ягуа, — ответил Уилсон и громко расхохотался.

Смуга последовал его примеру.

Индейцы кубео и метис не разделяли веселости белых спутников. Они продолжали вести себя тихо и не очень уверенно глядели друг на друга.

— Вперед! — продолжая смеяться, воскликнул Уилсон. — Бояться нечего, это были только ревуны!

Однако Габоку укоризненно посмотрел на него и едко заметил: