Томек у истоков Амазонки

Проводник остановился на опушке леса. Сжал руками ствол капсюльного ружья[59], приклад которого опустил на землю. На его бесстрастном лице нельзя было прочесть ни его мыслей, ни чувств. Рядом с ним на корточках сидела его жена, тоже выкупленная Смугой из рабства. Она была одета, как и муж, в коричневую кушму[60]. Остальное принадлежавшее мужу оружие, которое женщины кампа по обычаю носят во время путешествий, то есть лук, колчан со стрелами из тростника и плетеную корзинку с припасами, она положила на землю рядом с собой.

Трое носильщиков из племени пираха как по команде встали и положили багаж на землю. Они с завистью поглядывали на женщину, потому что Варгас, желая обезопасить себя от возможного бегства рабов, не позволил им взять с собой жен.

Смуга и Матео замерли в нескольких шагах от проводника. Матео нагнулся к Смуге и шепнул:

— Посмотрите, сеньор, куда завел нас этот кампа!

Смуга оглянулся вокруг. Они стояли на опушке редколесья, переходившего в этом месте в открытую пампу, то есть своего рода саванну, покрытую разнотравьем, преимущественно злаковыми, с виднеющимися кое-где отдельными группами деревьев. Мрачный вид пампы напоминал Смуге сад с искривленными карликовыми деревьями.

Смуга подошел к проводнику и спросил:

— Ты уверен, что мы идем куда надо? Почему ты остановился?

Индеец медленно повернулся к Смуге и ответил:

— Нам надо отдохнуть до наступления вечера. Придется идти всю ночь. На рассвете мы опять пойдем по следам беглецов. Завтра, прежде чем солнце скроется за горами на западе, они будут в твоих руках.

— Ты хочешь идти ночью по этой степи безо всяких дорог? — изумился Смуга.

Индеец сделал широкий жест рукой, описав полукруг с востока на запад.

— Это исконная земля племени кампа. Мне знаком здесь каждый камешек, и я знаю все тропинки, могу провести вас по пампе в любую пору — и днем и ночью, — пояснил индеец.

— Отсюда недалеко горы, — заметил Смуга. — Если ночью пойдет дождь, мы не найдем следов.

— Будь спокоен. Дожди здесь бывают очень редко, — ответил кампа.

Индеец говорил правду. Но опытный путешественник Смуга не мог полностью доверять проводнику. Поэтому с самого начала погони он внимательно изучал окрестности, по которым шел его маленький отряд, чтобы не потеряться в совершенно безлюдной, лишенной дорог степи. Он уже давно отметил про себя, что в Гран-Пахонали дожди идут редко. Об этом красноречиво свидетельствовали пейзаж и растительность пампы. Редкие леса, напоминающие рощи, покрывали здесь только горные склоны и долины ручьев. Немногочисленные деревья, росшие в пампе, были оплетены мелкой листвой с подвернутыми краями, иногда усеянными густым пушком. У некоторых из них вместо листьев имелись только колючки и иглы. Между деревьями, принадлежавшими к классу двудольных, встречались низкие пальмы, иногда кактусы и некоторые виды молочайных. Однако растительность пампы, несмотря на отсутствие влаги, все же оставалась зеленой круглый год. Только высокая, густая, но пожелтевшая трава свидетельствовала о том, что дождя здесь не было давно.

— Уверен ли ты, что знаешь место, куда направляются убийца и его спутник? — после длительной паузы спросил Смуга.

— Они идут к горе Сына Солнца. Идут по индейским тропам. Мы догоним их ночью. На рассвете мы, вероятно, найдем следы их костра.

— Хорошо, теперь отдохнем перед ночным походом, — ответил Смуга и приказал Матео разделить продукты между членами отряда.

Все ели молча. Смуга и Матео незаметно наблюдали за поведением индейцев. Кампа с женой сидели в сторонке. Женщина прислуживала мужу, который ел медленно, ни на кого не обращая внимания. Носильщики из племени пираха тоже держались в стороне от остальных. Во время обеда они о чем-то тихо шептались, время от времени поглядывая на белых и на индейца кампа с женой.

— Вам не кажется странным, сеньор, что носильщики избегают общества проводника и его жены? — спросил Матео. — Я же знаю, что племена кампа и пираха, как правило, относятся друг к другу дружественно.

— Варгас говорил, что этот кампа был у него очень недолго, — ответил Смуга. — Возможно, они еще не успели подружиться?

— У этого индейца слишком мало покорности по отношению к белым. Он даже с вами беседует, как с равным, а ведь вы выкупили его из рабства…

— Покорность или униженность не принадлежат к положительным чертам характера у людей. Этот индеец держит себя с достоинством, что говорит в его пользу. Как только я выкупил его у Варгаса, я сразу же объявил ему, что он и жена — свободные люди. Индеец знает, что, как только мы поймаем беглецов, он волен уйти от нас куда угодно.

— Вы поступили опрометчиво, сеньор! Надо было все время держать его в неведении относительно дальнейшей судьбы.

— Я и тебе обещал прощение, не дожидаясь, пока ты выполнишь все договоренности…

— Я знаю это! Однако, что касается индейца, думаю, Варгас был прав. Он вызвался быть проводником, для того чтобы вернуться к своим!

— Что ж, это его полное право! Я думаю, что на его месте всякий мечтал бы поскорее вырваться из рабства.