Трагедия СССР. Кто ответит за развал

О необходимости военной подготовки будущего Президента на этом съезде я смог сказать еще раз, когда обсуждался вопрос о его правах и обязанностях. Подойдя к микрофону, на вопросительный взгляд председательствующего Горбачева поднял ему большой палец - мол, все нормально - и он распорядился дать мне слово. Видимо, думал, что я его поддержу. А я сказал, что считал вопросом, без всякого преувеличения, государственным:

- Статья 1273, пункт 10. После слов «является Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами СССР» предлагаю добавить: «во время войны он может передать эту функцию другому лицу».

Мне возразили, что это нелогичное добавление, потому что Верховный Главнокомандующий действовать должен во время войны, а не в мирное время.

По стенограмме: Шум в зале.

Говорю:

- Я прошу внимательно вслушаться. Это вопрос государственный. Нужно быть компетентным во время войны. Поскольку у нас сейчас, как вы сказали, нет Государственного совета обороны, то я повторяю, что во время войны Президент должен иметь право передать эту функцию другому лицу. Об этом, кстати, записано в конституциях других стран.

Я и сегодня убежден в том, чего тогда требовал. Ведь если вспомнить: на царя - учили. И не в институте, и не в секретариате райкомовском - учили хорошо, от самой колыбели, много лет. И при этом Александр I не посчитал для себя зазорным передать полномочия главнокомандующего Кутузову. А Сталин в свое время пропустил весь состав Политбюро и маршалов Гражданской войны через курсы при академии Генштаба, и академию Фрунзе. Как же можно смириться с президентом, с правительством, в котором почти никто не служил?

Язов и этот мой вызов к микрофону не обошел вниманием, бросил мне потом в сердцах:

- Ты знаешь, что про тебя сказал Михаил Сергеевич? Что генерал Макашов - непредсказуемый, понял?

А я подумал: «С чего это я должен действовать предсказуемо? Высказываю то, что мыслю».

Самое интересное, что Горбачев действительно распорядился организовать при академии Генштаба курсы для промышленников со всех министерств. Прислали на ВАК по очереди всех замминистров. По утрам, получая в секретной части 40-листовые карты (от Эльбы до Ла-Манша), толпились в очереди. Старушка-секретчица не без юмора покрикивала: «Не толпитесь, не спешите, еще Михаил Сергеевич не получил».

//__ * * * __//

Но соглашателю Горбачеву (ни разу, кстати сказать, за время пребывания на верхушке не посетившему ни одной воинской части) армия была только ненужной обузой, она ему была не нужна.

Помню, на сборах командующих округов проходили учения - «кошевые», как мы их называли, - командно-штабная военная игра. Я был за командующего Дальневосточным округом. Еще до начала боевых действий велел начальнику своего штаба генералу Дворниченко записать боевое распоряжение: отмобилизовать две дивизии и перебросить их с материка на Сахалин.

Он мне:

- Товарищ командующий, еще же не начинались боевые действия!

- Пиши-пиши, командующий за свои поступки ответит.

(Тут хочу вспомнить, как за три дня до начала Великой Отечественной нарком ВМФ адмирал Кузнецов не побоялся отдать по всем флотам сигнал о переходе на повышенную готовность. В результате за первый день войны не было потоплено ни одного нашего судна, а флотская авиация бомбила немецкие и румынские порты.)

И вот когда начались боевые действия по игре, то у других участников противник - объединенные американские, японские и южнокорейские войска - имел превосходство при соотношении сил, а на Дальнем Востоке перевес был на моей стороне. Ведь две дивизии уже отмобилизованы и находятся в готовности на Сахалине и Курилах. Разработчик игры ничего со мной поделать не смог и доложил Язову. Тот пришел, посмотрел на карте, проверил заблаговременно сделанное распоряжение:

- Откуда ты такой умный на мою голову взялся?

- Товарищ министр, вы назначили.

А он мне и говорит:

- И ты думаешь, что Михаил Сергеевич допустит развязывание боевых действий? Да такой обстановки и быть сейчас не может!

Вот так.

УЧРЕДИТЕЛЬНЫЙ СЪЕЗД КП РСФСР

Что наболело сильнее всего, о том и сказал. Кстати, мне потом говорили, что моя речь изменила ход съезда. Вместо откровенной ругани всего существующего, сплошной «аллилуйя!» перестройке и подобных восхвалений сказал со всей душой о наболевшем. И, говорят, съезд пошел иначе.

Речь то и дело прерывалась аплодисментами. Мне бы постоять, переждать их, но я неопытный тогда был: рукой машу - хватит, мол, - перекрикиваю, не держу паузу. Стеснялся аплодисментов.

И Кастро вспоминаю - вот у кого опыт! Он всегда заходил в зал после того, как президиум уже расселся. И едва Горбачев встанет, возьмет бумагу в руки - в проходе появляется Кастро. Первыми ему начинали аплодировать женщины, потом ряды вставали, а Горбачев, глядя на это, кривился.

//-- Выступление на учредительном съезде КП РСФСР 19 июня 1990 г. --//