Требуются доказательства. Бренна земная плоть

– Ты что, дурак? – шипит в ответ адъютант. – У нас же в это время общее собрание.

– Ничего, смоемся, там ведь поименно не проверяют. А это вопрос жизни и смерти.

Двумя часами позже. У Майкла перерыв в занятиях. Он набивает трубку и идет по длинному коридору, разделяющему аудитории и ведущему к спортивным площадкам. С обеих сторон доносятся звуки, свидетельствующие, что идет учебный процесс. Звуки странно диссонируют: скрипучий, уверенный речитатив учителя перемежается дискантом или хоровым исполнением. В аудитории, где ведет урок Симс, колоратурное сопрано накладывается на нечто напоминающее шабаш ведьм. Майкл пожимает плечами и продолжает путь. Слева слышится раздраженный голос Тивертона, справа, в младшем классе, – невнятная, сбивчивая речь Рэнча. Впрочем, учитель он хороший, у него настоящий дар. Надо быть добрее к нему, думает Майкл. Но до чего противные голоса! Просто ужас какой-то… И мой наверняка не менее отвратителен, и я явно льщу себе, полагая, что обращаюсь к ученикам своим естественным тоном. И все же не может быть, чтобы я так же нудно тянул слова, как Перси. Нет, не люблю я этого человека, определенно не люблю. И как это моя чудная Геро умудрилась выскочить за такого типа?

Он вышел на воздух, раскурил трубку и побрел по асфальтовой дорожке, отделяющей Большое поле от сенного. Маулди, охранник, разлиновывал беговые дорожки. Большие круглые стога сена, пустотелые посредине, напомнили ему о вчерашнем сенном сражении. Занятная игра. Завтра их раскидают и сено увезут. Майкл дошел до конца дорожки, где поля ограничивались кустарником, и повернул назад. Обогнув учебные корпуса и дом, где жил директор, он вышел к высокой кирпичной стене, огораживающей частный сад. В дальнем его конце, где густые заросли почти вплотную примыкали к внешней ограде, скрывался почтовый ящик Геро. Очень на нее похоже, не в первый уж раз подумал он: странное сочетание бесшабашной и безоглядной игры со столь романтическим способом общения. Майкл быстро, украдкой (при этом пришедшем ему в голову слове он недовольно поморщился) огляделся и с бьющимся сердцем вынул легко поддавшийся кирпич, переложил из образовавшегося отверстия в карман сложенный лист бумаги, вернул кирпич на место. Затем зашагал назад, к Большому полю, присел на трибуну и прочитал ее записку.

«Дорогой, завтра, в обеденный перерыв, буду ждать тебя в V-образном стогу. Очень легкомысленно с моей стороны, правда? Но, пожалуйста, приходи. Мне надо тебя видеть. Я должна тебя видеть. Г.»

Майкл, довольный тем, как легко ему дышится, не двигался с места до тех самых пор, пока не прозвонил звонок на перемену. Он поднялся и пошел в общий зал. Неужели на его лице все написано, неужели видно, что он парит в воздухе от счастья? Вон и Тивертон, как-то странно он на него поглядывает. Майкл попытался сосредоточиться и придать себе деловой вид. Кажется, безуспешно.

– Чем занимался? – спросил Тивертон.

– Да ничем, у меня перерыв.

Подошел Гриффин.

– Посмотришь, чтобы ребята переоделись после обеда? Мне надо бросить последний взгляд, а то как бы Маулди не перепутал чего. Да, и еще Симс просил узнать, будет у тебя нынче секундомер?

– Конечно, если только он не хочет, чтобы…

– А ты уверен, что это Симс?

– Да. Ну и славно, тогда все в порядке. А то я в прошлом году прилично облажался. Так, понимаешь, увлекся, что забыл кнопку нажать.

– В порядке-то в порядке, только как бы я и сам в чем-нибудь не промахнулся.

– Только, ради бога, не во время забега на четыреста сорок ярдов, – взмолился Гриффин, – а то я веду Стивенса на рекорд. Три против одного – есть желающие? Нет? Неужели все такие неазартные? Ладно, пусть будет два против одного.

– Заметано, – кивнул Рэнч.

На этой аморальной ноте первую главу нашего повествования вполне можно закончить.

Глава 2 Лирическое и элегическое

Ранним утром, ранним утром
На зеленом поле счастья…

Эти строчки весело звенели в голове у Майкла, когда он быстрыми шагами выходил из учебного корпуса, глядя, как все благополучно садятся за обед, и придумывая на ходу отговорки, почему он сам пропускает трапезу. Окна кухни на поле не выходят. Разумеется, в глубине здания может встретиться кто-нибудь из обслуги. Что ж, если нас увидят, стало быть, увидят. Пускай. Все равно пришло время открыть карты. Возможность разоблачения согревала Майкла изнутри, как рюмка коньяка. Он был прирожденным фаталистом – человеком, который, не проявляя, как правило, личной инициативы, с готовностью совершает то, что навязывают ему обстоятельства. Он бегло посмотрел на ровные ряды окон и быстро шагнул в проем стога сена.

Геро уже была там, в зеленом платье, с пакетом бутербродов в руках. Она была свежа – и вытянулась в струнку, как зеленый стебель кукурузы. Майкл привлек ее к себе и поцеловал, чувствуя, что ноздри ему щекочет запах сена. В их маленькое святилище залетел легкий порыв ветра и разметал по его щеке прядь шелковистых волос Геро.