Три мушкетера. Том второй

 Было около полуночи; полукруглая луна, окрашенная въ кровавый цвѣтъ послѣдними слѣдами бури, поднималась надъ маленькимъ городкомъ Армантьеръ; при ея блѣдномъ свѣтѣ обрисовались мрачные силуэты его домикомъ и тонкая верхушка высокой узорчатой башни. Напротивъ его Ли катила свои воды, походившія цвѣтомъ на расплавленный свинецъ, а по другую сторону рѣки виднѣлась черная группа деревьевъ, вырисовывавшихся на бурномъ небѣ, покрытомъ большими тучами буро-мѣднаго цвѣта, составлявшими что-то вродѣ сумерекъ посреди темной ночи. Налѣво возвышалась старая, заброшенная мельница съ неподвижными крыльями, въ развалинахъ которой періодически раздавались пронзительные, монотонные крики ночной совы. Кое-гдѣ по полю налѣво и направо отъ дороги, по которой тянулся печальный кортежъ, попадались низкія приземистыя деревья, казавшіяся безобразными карликами, присѣвшими на корточки, чтобы подстеречь людей въ этотъ зловѣщій часъ.

 Время отъ времени молнія освѣщала горизонтъ во всю его ширину, извиваясь змѣйками надъ черной массой деревьевъ, и точно страшнымъ палашомъ разсѣкала небо и воду надвое.

 Въ удушливой атмосферѣ не было ни малѣйшаго вѣтерка. Мертвое молчаніе тяготѣло надъ природою; земля была сырая и скользкая отъ дождя, который только что пересталъ лить, и освѣженная трава и зелень издавали сильный, пріятный запахъ.

 Двое слугъ вели милэди, держа ее за руки; палачъ шелъ за ними, а лордъ Винтеръ, д'Артаньянъ, Атосъ, Портосъ и Арамисъ шли за палачомъ.

 Плянше и Базенъ шли позади всѣхъ.

 Мускетонъ и Гримо вели милэди къ рѣкѣ.

 Милэди молчала, но глаза ее горѣли невыразимымъ краснорѣчіемъ, умоляя поочередно всѣхъ, къ кому она обращалась.

 Такъ какъ она шла на нѣсколько шаговъ впереди другихъ, то, обратившись къ слугамъ, сказала:

 -- Я дамъ тысячу пистолей каждому изъ васъ, если вы поможете мнѣ бѣжать, но если вы предадите меня въ руки вашихъ господъ, у меня есть здѣсь по близости мстители, которые заставятъ васъ дорого поплатиться за мою жизнъ.

 Гримо колебался; Мускетонъ дрожалъ всѣмъ тѣломъ. Атосъ, услыхавшій голосъ милэди, быстро подошелъ къ нимъ; лордъ Винтеръ послѣдовалъ его примѣру.

 -- Смѣните этихъ слугь, сказалъ онъ: -- она что-то говорила имъ, и теперь на нихъ нельзя болѣе положиться.

 Позвали Плянше и Базена, которые смѣнили Гримо и Мускетона.

 Дойдя до берега рѣки, палачъ подошелъ къ милэди и связалъ ей руки и ноги.

 Тогда она нарушила молчаніе, чтобы воскликнуть:

 -- Вы -- подлые, презрѣнные убійцы; васъ собралось десятеро, чтобы убить одну женщину... Берегитесь! Если мнѣ не придутъ на помощь, то за меня отомстятъ!

 -- Вы не женщина, хладнокровно отвѣтилъ Атосъ:-- вы не принадлежите къ человѣческому роду, вы -- демонъ, убѣжавшій изъ ада и котораго мы заставимъ вернуться на свое мѣсто.

 -- О, добродѣтельные господа! сказала милэди:-- примите къ свѣдѣнію, что кто тронетъ хоть одинъ волосъ на моей головѣ, тотъ будетъ въ свою очередь тоже убійцей.

 -- Палачъ можетъ убивать и не быть все-таки убійцей, сударыня, сказалъ человѣкъ въ красномъ плащѣ, ударяя рукой по своей широкой шпагѣ:-- онъ является послѣднимъ судьей и только: Nachrichter, какъ говорятъ наши сосѣди-нѣмцы.

 И, говоря это, онъ вязалъ ее, причемъ милэди два или три раза вскрикнула дикимъ голосомъ, который произвелъ какое-то странное, мрачное впечатлѣніе, нарушивъ тишину ночи и теряясь въ глубинѣ лѣса.

 -- Но если я виновна, если я совершила преступленія, въ которыхъ вы меня обвиняете, дико кричала милэди:-- то отведите меня въ судъ; вы не судьи, чтобы судить и обвинить меня!

 -- Я предлагалъ вамъ Тибурнъ, сказалъ лордъ Винтеръ:-- отчего же вы не захотѣли?

 -- Потому что я не хочу умирать! вскричала милэди, стараясь вырваться:-- потому что я слишкомъ молода для того, чтобы умереть!

 -- Женщина, которую вы отравили въ Бетюнѣ, была еще моложе васъ, сударыня, а между тѣмъ она умерла, сказалъ д'Артаньянъ.

 -- Я пойду въ монастырь, я сдѣлаюсь монахиней!.. говорила милэди.

 -- Вы уже были въ монастырѣ, возразилъ палачъ,-- и ушли оттуда, чтобы погубить моего брата.

 Милэди въ ужасѣ вскричала и упала на колѣни.

 Палачъ поднялъ ее за руки и хотѣлъ отнести въ лодку.

 -- О, Боже мой! вскричала она,-- Боже мой! неужели вы хотите меня утопить?

 Въ этихъ крикахъ было столько раздирающаго душу, что д'Артаньянъ, бывшій до сихъ поръ самымъ ожесточеннымъ преслѣдователемъ милэди, сѣлъ на какой-то пень, опустилъ голову и заткнулъ уши обѣими рѣками, но, несмотря на это, онъ все-таки слышалъ, какъ она угрожала и кричала.

 Д'Артаньянъ былъ всѣхъ моложе и потому не выдержалъ этой сцены.

 -- О! я не могу видѣть этого ужаснаго зрѣлища! Я не могу допустить, чтобы эта женщина умерла такимъ образомъ!

 Милэди услышала эти слова, и для нея блеснулъ лучъ надежды.

 -- Д'Артаньянъ, д'Артаньянъ! вскричала она:-- вспомни, что я тебя любила когда-то!

 Молодой человѣкъ хотѣлъ подойти къ ней.

 Но Атосъ обнажилъ свою шпагу и загородилъ ему дорогу.

 -- Если вы сдѣлаете только одинъ, шагъ еще, д'Артаньянъ, сказалъ онъ:-- то мы скрестимъ съ вами шпаги.

 Д'Артаньянъ упалъ на колѣни и сталъ молиться.

 -- Ну, продолжалъ Атосъ,-- палачъ, исполняй свою обязанность.