Царевна Софья и Пётр. Драма Софии

Неслучайно в народном сознании Пётр принял образ Антихриста, пришедшего заменить христианское царство господством Зверя. Именно свирепый враг своего народа мог выполнить задачу спасения феодального государства, не гнушались ни какими средствами, чтобы остановить буржуазные тенденции в развитии России, обессилить страну и заковать ее в военно-полицейские цепи.

Неудобства непредсказуемого буйства Петра, то заменявшего моду европейского света обличием завсегдатаев немецких кабаков, то кузнечными мехами надувавшего собутыльника через задний проход, пока тот не лопнет, то скандально возвышавшего безграмотного хама — искупались в глазах «верхов» его функциональной полезностью. Кто еще с такой яростью мог пытать и лично рубить топором стрельцов, истребляя их до малолетних и с маниакальным упорством создавая на месте разгромленной армии дворянские и крепостные полки, достаточно замордованные для успешного выполнения карательных функций?!

Перестройка государственных учреждений и военизация новосозданного громоздкого административного аппарата оставляла, вопреки декларированным целям, широчайшие возможности обогащения чиновников. А знать отнюдь не пострадала от притока в «верхи» отдельных выскочек: именно родовитое дворянство укрепило при Петре свои позиции, составляя основную и важнейшую часть окружения второго (после Лжедмитрия) российского императора^{36}.

Колоссальные потери в Северной войне, позорное поражение от турок, строительство на костях — все это имело смысл: страну надо было обескровить, чтобы подогнать под крепостной хомут. Петру удалось не только остановить естественный рост численности населения, но уже к 1710 г. сократить количество крестьянских дворов на 19,5%, а местами — на 40–46%^{37}. Даже Верховный тайный совет тирана после его смерти констатировал, что народ приведен «в непоправляемое бедствие» и нужно срочно давать послабление, иначе драть налоги будет уже не с кого^{38}.

Понятно, какое значение имело для новой власти истребление памяти о временах царя Фёдора, Софьи и Голицына, которые многим представлялись царством свободы, справедливости и богатства. Требовалось доказать, что развитие страны началось с нуля — и это было сделано. Сделано основательно, на века.

ВЗГЛЯД ФРАНЦУЗСКОГО АВАНТЮРИСТА. Приключения Нёвилля и его Записки о Московии

Во второй половине XVII столетия в западной половине Европы резко возрос интерес к государству, выходящему на международную арену в качестве великой державы. О России писали путешественники и ученые, послы и постоянные резиденты, аккредитованные в Москве, представители разных конфессий, военные и гражданские специалисты на русской службе, тайные агенты. В Германии, Австрии и Италии, Швеции, Дании, Англии и Голландии с интересом читали и публиковали исследования, реляции, путевые заметки и прогнозы о таинственной Московии, воля которой уже сказывалась на решении основных вопросов жизни Европы.

Спешила удовлетворить свой интерес и Франция, боровшаяся в это время за лидерство на Западе континента. Прямые контакты двух государств ограничивались за весь XVII в. менее чем десятком разного уровня посольств^{39}. Однако дипломатические миссии «царя-солнце» Алексея Михайловича и «короля-солнце» Людовика XIV вели борьбу, а иногда сотрудничали по всему европейскому дипломатическому фронту. В последней четверти XVII в. русская и французская дипломатии взаимодействовали в Речи Посполитой и Османской империи, традиционно союзных Франции, в политически более близких к России Голландии, Дании, Швеции, Пруссии и Австрийской империи, энергично интриговали в Англии и Испании.

В России издавна находили пристанище гонимые во Франции гугеноты, здесь получали под команду полки и эскадроны оскорбленные королевской властью дворяне, шпионили более прославленные позже, в XVIII в., французские авантюристы. Одним из ранних таинственных искателей приключений был, по мнению историков, французский дворянин древнего рода Фуа де ла Нёвилль, побывавший в России во время переворота 1689 г.свергнувшего правительство Софьи и Голицына.

«ТАЙНЫЙ АГЕНТ» В РОССИИ

Нёвилль (Neuville) был настолько «замаскирован», что ученые долгое время сомневались в его существовании, считая знаменитые Записки о Московии, подписанные его именем, подделкой[3]. Даже в Посвящении Записок, обращенном к Людовику XIV, автор, на первый взгляд вопреки обыкновению хвастунов его типа, крайне мало рассказывает о себе и весьма уклончиво характеризует свою миссию в Россию. По словам Нёвилля, он был облечен доверием посла Франции в Речи Посполитой маркиза де ла Бетюна и послан в Россию разузнать о ходе переговоров Москвы с новыми шведским и бранденбургским (прусским) посланниками.