Царство черной обезьяны

– В смысле? – притормозил врач, вряд ли он привык к подобным условиям бытия.

– Бабку в шапке видите?

– Которая с болонкой? Да, она почему-то бежит за вами. Это ваша знакомая?

– Доктор, заприте дверь, пожалуйста! – пришлось применить меры физического воздействия и втолкнуть ветеринара в клинический блок.

Да что ты будешь делать, а! Стоит, возмущенно сопит, очки с носа сдернул – на меня, судя по всему, сейчас опрокинут обличительную речь.

Пришлось и дальше заниматься самоуправством, благо, что ключ торчал в замке. Я повернула его – и буквально в следующее мгновение с той стороны забарабанили в дверь:

– Дамочка! Как вас! Жена Алексея Майорова! Я хочу спросить! Узнать! А правда, что…

Престарелая почитательница Лешкиного таланта продолжала кричать на дрожавшую под ее натиском дверь, а по физиономии ветврача медленно, но верно, словно бензиновая пленка по воде, начинало расползаться понимание:

– Во-о-от оно в чем дело! И часто с вами так?

– Бывает, – как можно непринужденнее пожала плечами я. Надеюсь, на нервный тик это не было похоже. – Прошу прощения за некоторые вольности, но, поверьте, если бы эта дама до нас добралась, отделаться от нее было бы тяжковато. Слышите, не угомонится никак?

– Да уж!.. – Очки вернулись на обжитую переносицу и добродушно сверкнули. – А это, если я правильно понимаю, маленькая хозяйка большого пса?

– Дядя доктор, – Нике явно надоело ждать, – идемте скорее к Маю! К нему ведь можно, да? Он ведь уже проснулся?

– Можно, – улыбнулся доктор. – Он вас с самого утра ждет. Удивительный пес! Дополз до разделительной сетки вольера, уткнулся в нее носом и смотрит, не отрываясь, на входную дверь. Терпеливо переносит все процедуры, уколы и перевязки, даже не рыкнул ни разу, а ему ведь очень больно.

– Так чего мы тут стоим? – Дочка от нетерпения бегала вокруг нас.

– Все-все, идем.

Собственно, идти почти и не понадобилось, вольеры с прооперированными собаками находились в левом крыле клинического блока, в правом жалобно мяукали кошки. Дверь же, над которой издевалась шапконосная бабуля, вела в небольшой холл, разделявший эти два крыла.

И мы пошли налево.

Глава 11

Вольер Мая располагался в самом дальнем углу обширного помещения. Наверное, потому, что это был самый большой вольер, оборудованный по собачьему VIP-классу. Во всяком случае, подстилка под псом по составу напоминала памперс – попка вашего малыша всегда сухая.

А наш «малыш» почувствовал нас издалека. Когда ветеринар открыл дверь, ведущую в собачье отделение, в уши мгновенно ввинтился громкий, восторженный, какой-то щенячий визг. Товарищи по несчастью тоже не молчали, но крик-плач Мая перекрывал все звуки.

– Слышите? – усмехнулся доктор. – Это он вас почуял. Молчал ведь все время.

– Май! – Ника рванулась было к вольеру, но я успела подхватить дочку на руки:

– Малыш, тут бегать нельзя, ты нервируешь больных животных.

– Мама права. – Эскулап поправил очки. – Шуметь и бегать здесь запрещено. Если честно, детей мы в это отделение вообще не пускаем, но для тебя решили сделать исключение. Ты нас не подведешь?

– Я буду слушаться, – пообещала дочка, – честно. Только… Мам, ну почем мы опять стоим? Май же плачет!

Пес действительно скулил все громче, к визгу добавились странные скребущие звуки.

– Идемте быстрее, – ветврач взял меня за локоть, – а то ваш мальчонка разнесет сейчас вольер. Слышите – это он лапой сетку порвать пытается.

– Маюшка, маленький, не плачь. – И мы заторопились к нашему найденышу.

Чем ближе мы подходили, тем плотнее становилось поле безумного восторга и бесконечного счастья. Лежавший, как и говорил ветеринар, возле самой сетки пес, больше похожий сейчас на древнеегипетскую мумию, скреб передней лапой разделяющую нас преграду, стремясь побыстрее дотянуться до любимых хозяев.

– Парень, не суетись, тебе по породе не положено, – шутливо ворчал доктор, открывая дверь вольера. – Мы сами к тебе войдем.

– Май! – Дочка ужом вывернулась из моих рук и бросилась к загипсованному другу. – Я так соскучилась! Где ты был?

Малышка присела перед псом на корточки и ласково прикоснулась к торчавшей из бинтового кокона мордуленции. Радостный визг перешел в нежное поскуливание, Май, дрожа от счастья, лизал маленькие ручки, не сводя восторженных глаз с лица девочки.

Наконец-то все уладилось! Наша семья опять вместе, в полном составе, самое страшное позади. А болезни? Ну что болезни – справимся. И с приступами нашими непонятными, и с травмами Мая – со всем справимся.

И вдруг…

– Осторожно! – завопил ветеринар и подхватил Нику на руки.

Дочка пару мгновений удивленно смотрела на окровавленную правую ладошку, а потом ее глаза переполнились обидой, болью и слезами, и малышка расплакалась. Нет, она не ревела громко и самозабвенно, малышка плакала тихо и горько. Очень горько.

А внизу, на подстилке, хрипло рычал зверь. Именно так – преданный пес, друг и нянька, внезапно превратился в свирепо скалившегося волкодава. Май по-прежнему не сводил глаз с Ники, но сейчас во взгляде пса не было и тени любви, только клокочущая ненависть.