Тупая марсианка

Ее глаза испуганно бегали. Он ее встряхнул. голова ее беспомощно замоталась во все стороны. Она начала повторять. После шестой попытки получилось что-то вроде "дя".

Он решил удовлетвориться этим, до поры до времени.

- Видишь, ты можешь, если постараешься. Просто, милая, с тобой нужно быть построже.

Он отпустил ее. Она заковыляла через комнату, закрывая руками разбитое лицо.

Дни тянулись за днями, трудно складываясь в недели, еще труднее недели складывались в месяцы. Бывали моменты, когда Дункан боялся, что все-таки не выдержит, сойдет с ума. Он, как мог, выискивал себе работу, хоть какое-нибудь занятие, но все равно, свободного времени оставалось слишком много. А развлечь себя он не умел.

Немолодой уже человек, за всю жизнь не бравший книги в руки, разве что листавший журналы, он не смог пристраститься к чтению. Легкая музыка, как и предсказывал его предшественник, ему быстро надоела, а серьезную он не понимал. По книжке он выучил шахматные ходы и научил ходить Лелли, намереваясь, после некоторой тренировки, бросить вызов тому парню, с Каллисто. Однако очень скоро Лелли стала у него выигрывать партию за партией, и он бросил шахматы, придя к выводу, что у него неподходящий склад ума. Вместо шахмат он решил обучить ее игре в карты, но и это пришлось скоро бросить, потому что ей поразительно везло.

Время от времени удавалось что-нибудь поймать по радио, но потом Земля ушла по другую сторону Солнца, а Марс то и дело заслонялся Каллисто. Ни одной передачи нельзя было принять от начала до конца, особенно из-за вращения самого спутника.

Так что Дункан, по большей части, сидел насупившись, ненавидя станцию и этот проклятый спутник, недовольный собой и постоянно готовый обрушиться на Лелли.

То, как флегматично и невозмутимо она возилась со своими делами, действовало ему на нервы. Ему казалось просто несправедливым, что она, благодаря своей ограниченности и тупости, легче переносит эту однообразную жизнь. Почему он должен страдать, а она нет? Когда же он начинал возмущаться вслух, ее манера слушать только усугубляла его раздражение.

- Боже мой, - сказал он ей однажды, - неужели ты не можешь заставить свое лицо хоть что-нибудь выражать? Хоть что-нибудь - радость, или печаль, или страх. Засмеялась бы, или хоть заплакала! Ведь можно с ума сойти, глядя на твою дурацкую рожу, на которой постоянно такое выражение, как у маленькой девчонки, которой рассказали анекдот для взрослых. Я знаю, что ты не поумнеешь, но хоть для виду изобрази что-нибудь на физиономии.

Она продолжала смотреть на него, по-прежнему без тени выражения на лице.

- Ну, ты слышишь, что я говорю! Улыбнись же, кукла, улыбнись!..

Ее рот слегка покривился.

- Это ты называешь улыбкой! Вот, вот улыбка! - Он ткнул пальцем в сторону картинки, изображающей какую-то кинозвезду, улыбка которой сильно смахивала на рекламу роялей.

- Вот улыбка! - и он оскалился, показал все свои крепкие зубы.

- Нет, - ответила она. - Мое лицо не может, как на Земле... кривляться.

- Кривляться! - закричал он, распаляясь, - Кривляться, говоришь! - Он отстегнул пружинную полость, которая прижимала его к креслу, и направился к ней.

Она пятилась, отступая, пока не уперлась спиной в стену.

- Я заставлю тебя покривляться, милая. Ну. слышишь, улыбайся! - Он угрожающе поднял руку.

Лелли пыталась заслонить лицо руками. - Нет, - закричала она. - Нет, нет, нет!

В тот самый день, когда Дункан перечеркнул в календаре восьмой месяц своего пребывания на спутнике, с Каллисто сообщили, что скоро на станцию прибудет корабль. Через пару дней ему самому удалось связаться с кораблем, и оттуда подтвердили, что будут у него примерно через неделю. У него было такое ощущение, будто он пропустил пару стаканчиков. К приходу корабля нужно было кое-что сделать - проверить склады, пометить, какие запасы нуждаются в пополнении, привести в порядок конторские книги. Он с жаром принялся за работу, даже что-то напевал себе под нос и перестал придираться к Лелли. По ней невозможно было сказать, как она восприняла эту новость, но, собственно, чего же от нее можно было ожидать?..

Точно в указанное время корабль повис над станцией, медленно вырастая, слегка покачиваясь над посадочной площадкой. Двигатели еще не успели втянуть в себя пламя, а Дункан уже стучал кулаком по гладкой обшивке. Едва ему открыли дверь, как он кинулся обнимать незнакомых людей, будто встретил лучших друзей. Капитан принял его радушно, пригласил в свою каюту, угостил. Никого не удивляла болтовня и некоторая назойливость человека, истосковавшегося по обществу, - они всегда себя так вели, эти надсмотрщики отдаленных станций. Наоборот, удивился Дункан, когда капитан представил ему джентльмена, сидевшего у него в каюте.

- А у меня для вас приятный сюрприз. Познакомьтесь - доктор Уинт. Он поживет у вас немного, разделит ваше изгнание.

Дункан пожал протянутую руку.

- Доктор? . - проговорил он, изумленный.