Тувия, дева Марса

Вскоре пришел Карторис, сопровождаемый группой придворных. Он бросил мимолетный взгляд на раба, стоявшего в карауле. Тонкие жесткие губы воина и шрам, пересекавший щеку от виска ко рту, всколыхнули в нем неприятные воспоминания. Он удивился, где Саран Тал мог найти такого человека для охраны, но моментально забыл об этом, и уже в следующее мгновение принц Гелиума смеялся и болтал со своими провожатыми, хотя в душе мучился, опасаясь тех случайностей, которые могут ожидать Тувию из Птарса и о которых они ничего не могли знать, а тем более предвидеть их.

Первой, естественно, к нему пришла мысль о том, что прекрасную деву Марса похитил Асток из Дузара, но почти одновременно с вестью о похищении принцессы до них дошла весть о больших празднествах в Дузаре, устроенных в честь возвращения сына джеддака ко двору своего отца.

«Это не мог быть Асток, — думал Карторис, — так как в ночь похищения Тувии Асток был в Дузаре, и все же это очень подозрительно».

Он взошел на корабль, обмениваясь случайными репликами с провожающими, открыл ключом механизм компаса и установил указатель на столицу Птарса.

Со словами прощания он нажал кнопку, контролирующую поступление отталкивающих лучей, и корабль легко поднялся в воздух, заработал мотор в ответ на прикосновение ко второй кнопке, зашумели пропеллеры, и корабль Карториса, принца Гелиума, устремился в величественную марсианскую ночь под движущимися лунами и миллионами звезд.

Не успел он набрать скорость, как Карторис, завернувшись в шелка и меха, вытянулся во весь рост на палубе судна.

Но сон не шел к нему. Мысли взбунтовались, отгоняя сон. Он воскрешал в памяти слова Тувии из Птарса, слова, наполовину уверившие его в ее любви, так как, когда он спросил, любит ли она Кулан Тита, Тувия лишь сказала, что обещана ему. Этот уклончивый ответ давал ему надежду, но какую — он сам еще не знал.

Теперь он понял, что ее слова можно истолковать по-разному. Они, конечно, могли означать, что Тувия не любит Кулан Тита, и можно было предположить, что она любит другого.

Но кто мог гарантировать, что тем, другим, был Карторис из Гелиума?

Чем больше он думал об этом, тем более убеждался, что ни ее слова, ни ее поступок не давали ему уверенности в ее любви. Она любит другого! Ее не похитили — она бежала по своей воле вместе с любимым.

С такими «приятными» мыслями, наполняющими его то отчаянием, то жаждой мести, Карторис наконец погрузился в сон после полного умственного истощения и нервного потрясения.

Внезапный рассвет застал Карториса все еще спящим. Его судно бесшумно проносилось над бесплодной коричневато-желтой равниной — старым, как мир, дном уже мертвого марсианского моря.

Вдалеке поднимались невысокие холмы. Когда судно приблизилось к ним, с его палубы можно было увидеть большой мол, простиравшийся там, где когда-то был могучий океан, и огораживавший обмелевшую гавань забытого города, который все еще тянулся от пустынных набережных внушительной громадой чудесных архитектурных сооружений давно умершего прошлого.

Бесчисленные мрачные проемы окон, бессмысленные и одинокие, уставились невидящим взором из мраморных стен. Весь этот печальный город имел вид рассыпанных на могильных холмах мертвых, отбеленных солнцем человеческих черепов: окна были похожи на пустые глазницы, а порталы — на оскаленные в усмешке пасти чудовищных животных.

Все ближе и ближе забытый город. Скорость корабля уменьшалась. Это был не Птарс!

Над центральной площадью судно стало медленно опускаться на поверхность Марса. В сотне ярдов от поверхности оно остановилось, паря в сухом воздухе пустыни, и в то же мгновение сигнал тревоги прозвучал над ухом спящего.

Карторис вскочил на ноги. Он ожидал увидеть под собой оживленную столицу Птарса. Около него должен был находиться воздушный патруль.

Он оглянулся вокруг в недоумении. Под ним действительно лежал большой город, но это был не Птарс. Не было видно взволнованной толпы на широких проспектах. Ни один живой звук не нарушал мертвой тишины пустынных крыш. Ни великолепные шелка, ни бесценные меха не придавали жизни холодному мрамору и блестящему эрепту.

Ни одной патрульной лодки не было поблизости, никто его не приветствовал. Молчаливый и безлюдный, лежал перед ним большой город, таким же молчаливым был и окружающий его воздух. Что же случилось?

Карторис проверил циферблат своего компаса. Циферблат был установлен на Птарс. Неужели его же изобретение могло его же подвести? В это он ни за что не мог поверить!

Он быстро открыл крышку, откинув ее на петлях. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, в чем дело — стальной провод, соединяющий указатель на циферблате с механизмом под ним, был перерезан.

Кто мог это сделать и зачем?

Карторис не отважился сделать даже малейшего предположения. Теперь перед ним стояла задача: определить в какой части планеты он находится, и затем возобновить прерванное путешествие.

Если целью какого-то врага было задержать его, то он преуспел в этом, думал Карторис, открывая крышку второго циферблата, так как первый указатель, как выяснилось, вообще не был установлен.