Тыквенное семечко

— Надеюсь, это будет не некролог, — пробурчал Римми и посмотрел на хмурые сосны, темнеющие вдали.

*** *** ***

Грелль, Роффи и Регор бродили меж торговых рядов.

— Как я погляжу, мужчины нашего рода неравнодушны к необычным плащам, так ведь, Разноцветный Рыцарь? — шутливо спросил Регор, поглядывая на мантию кентавра, переливающуюся на Грелле.

Грелль широко улыбнулся и посмотрел вокруг.

Палатки в этом году располагались не только на поляне, но и на широких тропинках, ведущих к ней. Бросались в глаза своей пестротой палатки Протта, почти около каждой вертелась вокруг своей оси огромная клубника или конфета.

— Праздник принял невероятный размах. Того и гляди, на следующий год будут торговые палатки из Сгинь-Леса, — сказал Грелль, скользнув взглядом по полкам с деревянными резными фигурками.

— И почем этот уродец? — спросил Регор деда-продавца, взяв в руки фигурку Черного Стрелка, с оскаленным ртом и выпученными глазами.

— Двенадцать фелдов, — ответил тот, попыхивая трубкой.

— А чего так дорого? Он же страшен, как тысяча моркусов!

— А ты чего думал, настоящий — красавец, что ли? А дорого, потому как это оберег. В карман зашьешь — и его стрела до тебя не долетит, — важно сказал дед и выпустил кольцо из дыма.

— Конечно, не долетит, я слышал, что этот субъект сгинул вместе со стрелами, — Регор поставил фигурку на прилавок, а рядом с ней со стуком поставил фигурки Эмирамиль и Хидерика VII. — Так что, батя, твои обереги просто цены не имеют!

Недалеко подпрыгивали пестрые танцующие пары, над которыми кружились лепестки роз. Новая гирлянда господина Протта произвела настоящий фурор: очень многим хотелось приобрести такое чудо.

А еще в этом году Роффи набралась смелости выставить свои картины. Они продавались в небольшой палатке, торгующей декоративными мелочами.

— Ну что, Королева Кисточки, веди моего братца танцевать! А то он уже шею себе свернул, пялясь на танцплощадку, — Регор, усмехнувшись, шутливо подтолкнул парочку, а сам пошел к палатке, где продавали газировку из шиповника.

Он взял бокал с шипящим напитком и встал в тень высокой сосны, надвинув шляпу почти до бровей.

Недалеко от него с бокалами эля, стояли Чимми и Римми.

— Слишком приторный, не так ли? — она поправила рукой высокую прическу и раздвинула полы плаща, чтобы были заметны ее бесчисленные бантики на платье. — Как-то страшновато мне здесь, столько всего про этот лес говорили, что мороз по коже!

— Успокойся, дорогая, тебе это только кажется! Смотри, сколько ливнасов веселится и не думает ни о чем плохом! — Римми состроил ей забавную рожу, поднял бокал и осушил его до дна.

— Ой, не знаю! Так и кажется, выскочит из-за куста чудовище и набросится! — Чимми покусывала пухлые губки и боязливо озиралась по сторонам. — Ты слышал? Мне показалось, кто-то громко воет!

— Ну что ты! Это просто трубач в оркестре фальшивит. Ты просто мало выпила! Ну-ка, пей до дна! — он подмигнул жене, и она осушила бокал под его улюлюканье.

*** *** ***

Адмиральша тихо скользила по торговому ряду. Ее лицо выражало такое отчаянье и скорбь, что ее знакомые лишь кивали ей головой, не решаясь завести светскую беседу.

Она остановилась и, достав платок из кармана плаща, громко высморкалась и посмотрела невидящим взором на танцующие пары.

А как хорошо начинался сегодняшний день! Именно сегодня утром она нашла свой пропавший медальон! Это был явно хороший знак, который она трактовала как окончание череды бед и несчастий, хлынувших на ее голову в последнее время. В поисках этого медальона она прочесала пол-леса, переворачивая чуть ли не каждый камень, а он, оказывается, закатился за печку и лежал себе там спокойно.

Адмиральша поправила медальон рукой, проверяя, на месте ли он. Фамильная драгоценность поблескивала на ее груди, отражая свет праздничных фонарей. Она крепко сжала его в кулак, словно пыталась спрятать свою приземистую грушу, обвитую плющом, от этого жестокого, злобного мира и остановилась в нерешительности.

А как радовался сегодня Тамус! Она пообещала, что на празднике купит ему самую большую хлопушку. Они надели свои лучшие наряды: она — платье из серого шелка и черный бархатный плащ, а он — костюм пушистого зайчика, до того очаровательный, что она еле сдержала слезы умиления.

Они взялись за руки и пошли по центральной тропе на праздник. Тамус подпрыгивал на одной ножке, а она выискивала глазами в толпе знакомые лица. Уже сгустились сумерки и повсюду зажгли разноцветные фонари. Вдруг Тамус вырвал свою руку и как-то странно съежился. Адмиральша в ужасе попятилась от него. Бог мой, она совсем забыла, что сегодня полнолуние! Тамус закричал и из маленького очаровательного зайчика превратился в огромного отвратительного оборотня. Он сверкнул желтыми глазами, перевернул ларек с газированной водой и умчался в кромешную тьму, издав душераздирающий вой. Этот вой раскатистым эхом летал по холмам, лугам и лесам королевства, и звучал для Адмиральши как набатный колокол.

— Что же это такое получается? Почему так все произошло? Значит, ты ни от чего не защищаешь? — обратилась она с вопросом к медальону.