Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала

— Хо! — воскликнул он воинственно. — Я сделаю, ведь так? Но что насчет кроликов? Должен ли я перестать чистить клетки? Вы знаете лучше, конечно. — И он вернулся к работе, насвистывая себе под нос.

— Херринг, — продолжила мисс Кэддик, — вы знаете, как миссис Паддикет не нравится вид кресла, когда оно не используется. Я только повторяю ее приказы.

Она повернулась и ушла прочь. Джо зачерпнул полную лопату опилок и рассыпал их по полу клетки, которой он занимался. Потом взял пучок соломы и принялся вытирать руки.

Мисс Кэддик, стоявшая у калитки огорода, обернулась в его сторону. Проныра поймал ее взгляд и, чтобы избежать его, наклонился и стал поднимать кроликов, чтобы аккуратно поместить их в клетки. Когда он поднял голову, мисс Кэддик уже исчезла.

— Хо! Ведь ты заметила нового тоже, ах ты? — яростно пробормотал он себе под нос. Посмотрев с ненавистью в заросли, Проныра точно плюнул в половинку кокоса, которую его враг повесил в качестве поилки для птиц на низкой ветке ближайшей яблони.

— Ты должен держать их подальше от цветочных грядок, — громко заявила старая тетушка Паддикет. — И не помогай им вообще ни в чем. Мне вовсе не хочется, чтобы этот убийца был пойман.

— Но я верю, тетя, что вы считаете достойным наказания преступлением попытки отказать полиции в получении информации. — Ричард Кауз, прятавший по карманам запасы раннего лука и моркови, которые он добыл на огороде, и старавшийся выглядеть весьма невинно, поскольку находился в гостиной старой леди, говорил серьезно.

— Чушь, племянник! — вскричала тетушка Паддикет. — Ты меня неверно понял! У нас нет никакой информации для них! Если у нас нет такой информации, то мы ни в чем и не отказываем. Отправляйся на тренировку! Как далеко ты кидаешь ядро?

Выражение лица Ричарда не изменилось.

— Если быть точным, — мрачно сказал он, — я бросил его себе на ногу в последний раз, когда пытался. Больно, тетушка.

Фрэнсис Йеомонд присоединился к беседе.

— Не желая вступать в противоречие с вашим мнением, тетя, — заметил он в своей идеальной учительской манере, — я бы все же хотел указать, что преступление против общества было совершено на этих землях и наш долг как граждан — предать виновника в руки правосудия.

— Правосудия — да, — кивнула тетушка Паддикет. — В пасть закона — вовсе нет. Говорю вам всем, племянники, тебе, Тимон Энтони, и тебе, компаньонка Кэддик, что если бы я знала имя человека, уложившего того Хобсона, то отправила бы всех остальных домой к матерям и отцам и сделала бы убийцу наследником. Это должна быть персона строгих религиозных взглядов и выдающейся телесной крепости.

— Вперед! Сознайся же, порождение ада, — прошептал Тимон Энтони на ухо Гилари Йеомонду. — Я бы и сам признался, но она мне не поверит.

Неожиданно в окне появилось лицо сержанта. Мальпас открыл раму на всю ширину, и полицейский, предварительно сняв фуражку, переступил через низкий подоконник, чтобы оказаться в комнате.

— Прошу прощения за вторжение, мадам, — почтительно обратился он к миссис Паддикет, — но мы поставили человека в парке, и я передаю вам комплименты инспектора и то, что он будет рад, если каждый человек, выходящий из дома в этом направлении, держался бы главной дорожки и не трогал улики.

— Улики, — с горячим интересом произнесла Селия Браун-Дженкинс. — Как волнующе! Там есть кровь, сержант?

— А еще инспектор был бы рад, мадам, если бы ему предоставили комнату для допроса некоторых обитателей домохозяйства и слуг по поводу «событий ночи пятницы», — продолжил сержант, стоически не обратив внимания на то, что он счел легкомысленным и ненужным вопросом.

— Сержант, — сказала миссис Паддикет, — инспектор может получить любую комнату, которую только пожелает.

— Тогда, если это удобно, он бы хотел ту, в которой мы сейчас находимся, мадам. Это было бы вполне подходяще, поскольку из нее видно сцену преступления, как легко заметить.

Первой «жертвой» инспектора стала Селия Браун-Дженкинс, второй — Присцилла Йеомонд. Обе девушки повторили уже ранее озвученные истории, а потом ответили четко, разумно и без колебаний на вопросы, заданные инспектором Блоксхэмом.

Удовлетворенный таким положением дел, он послал за Гилари Йеомондом.

— Итак, мистер Йеомонд, — начал Блоксхэм ободряюще, — я бы хотел знать обо всех ваших перемещениях в ночь преступления. Простое перечисление, пожалуйста. Необходимо выяснить, где все находились и что делали, а затем мы приступим к работе.

Гилари призадумался.

— Ну, — сказал он, — обед был в обычное время, а потом я оставался здесь. Мы завели граммофон и танцевали. Это все. Я ушел из дома в двадцать минут двенадцатого вместе с братьями.

— Почему вы столь уверены относительно времени вашего ухода, мистер Йеомонд?

— Мы хотели веселиться чуть подольше, но Фрэнк вспомнил, что калитку из водяного парка запирают в половину двенадцатого, а это единственный способ выйти, если не пробираться через кухню. Мы сверили часы и решили, что нам надо идти.