Убит по собственному желанию

— Ладно, черт с тобой, давай ручку, бумагу. Что писать то?

— Сейчас, расскажу.

Она уже ставила подписи под каждой страницей, когда в кабинет вошел молодой, очень симпатичный парень. Что-то у него было от голливудского актера, не от какого-то конкретно, а от всех, вместе взятых. Высокий, широкоплечий, с правильными чертами лица, с высоким лбом. У старшего лейтенанта милиции, оперуполномоченного Юрия Астафьева был только один физический недостаток — глаза разного цвета, один голубой, другой — зеленый. Но это замечалось не сразу.

— Здравствуйте, Иван Михайлович.

— Привет, Юра. Опять опаздываешь?

— Да, автобусов долго не было.

— Юморист. Ты у нас в городе только на автобусах ездишь? А маршрутки не признаешь?

Посетительница оторвалась от бумаги, глянула на парня.

— Этот, что ли, Михалыч, твой новый опер?

— Да, Юра Астафьев.

— Наслышана. Хваткий парень. И симпатичный. Вот бабам то проблема будет.

Астафьев почувствовал себя очень неуютно под этим пристальным прицелом темных глаз. Воля тут же это отметила.

— О, он ещё даже стесняется. Да, зеленый, видно, у тебя еще оперок.

— Ничего, время придет — оперится, да еще как полетит, — отшутился Мазуров.

Воля снова начала что-то писать, потом отдала бумаги Мазурову.

— Вот, все, что ли, как надо?

Тот прочитал — кивнул головой.

— Да. Все нормально.

— Когда искать Сашку начнете?

— Сегодня. Сейчас.

— Хорошо, тебе верю, Иван Михайлович. Бывают менты. А бывают мусора. Вот ты мент — правильный мент. Бывайте вам счастливы.

Она поднялась, кивнула головой. Потом еще раз глянула на Астафьева.

— Ишь ты, а глаза то у тебя разные. Редкая штука. Большая забава для девок.

После этого она, неторопливо, как линкор из гавани, вышла из кабинета. Юрий не успел задать свой вопрос, как открылась дверь, и в кабинет ворвался майор Георгий Георгиевич Косарев, начальник уголовного розыска. Сорокапятилетний майор с лицом римского воина времен Цезаря, сейчас он выглядел удивленным до глубины души. Уже войдя в кабинет, он все продолжал оглядываться на коридор.

— Михалыч, говорят, что у тебя Воля была? — Спросил Косарев.

— Ну да. Не видел, что ли? Она вот только что, перед тобой вышла.

— Да видел, но я не верю глазам своим. Чтобы Воля сама, не под конвоем, пришла в милицию!? Когда такое было?

— А кто она такая, эта ваша Воля? — не выдержал, вмешался в разговор Астафьев.

Оба майора засмеялись и на два голоса начала просвещать молодого опера.

— Воля Александровна Касатонова, глава большого воровского клана.

— У ней мамка была знаменитая воровская маруха еще времен НЭПа Зоя Акимова.

— Да, и она родила Волю лет в пятьдесят.

— А, говорят, удочерила?

Мазуров отмахнулся.

— Да ладно, кто ей дал бы удочерить!? Ты чего? Она чуть не с царских времен в воровской жизни.

— Умерла она лет десять назад?

— Больше уже! Пятнадцать.

— А, ну да. И то хорошо пожила, лет восемьдесят.

— Больше! Чуть ли не девяносто.

— И кто эта Воля? Это, вообще, что — кличка? — не выдержал и прервал своих старших коллег Юрий.

— Зачем кличка? Это ее имя — Воля, отчество — Александровна. А так она многодетная мать.

— Ага, таких детей стрелять надо в роддоме, сразу, после родов, — зло скривился Косарев.

— Семеро детей, пятеро сыновей, и две дочери.

— И все как один по очереди топчут зону.

— У них на семью судимостей пятьдесят, если не больше.

— Сама Воля сидела раза три.

— Два.

— Три!

— Два! Я ее личное дело смотрел.

— А, ну ладно, два так два. Правда, все по молодости.

— Да, и каждый раз попадала под амнистию. Все время беременна была.

Эти «трудовые» показатели поразили молодого опера.

— Однако, та еще биография!

— А что она у тебя-то делала? — нетерпеливо бил копытом Косарев.

— Сашка ее пропал, — пояснил Мазуров.

— Да ты что!? Касатик пропал? Когда?

— С месяц назад. Уехал в луга с Николаем Савельевым, кличка Колян. И все. Ни того, ни другого больше никто не видел.

Тут Косарев озадачился.

— Сашка разве свое уже отсидел?

— Да, в чистую, от звонка до звонка.

— Смотри ты, как время идет.

— Это ты его брал в последний раз? — спросил Мазуров.

— Я. Забавно тогда было.

Мазуров усмехнулся.

— Это ты сейчас говоришь. А тогда вроде бы, и не улыбался даже.

— А что там было то? — изнывал от нетерпения Юрий.

Косарев несколько натужно рассмеялся.