upload

— Когда станет легче? — она спрашивала не меня, но я ответила.

— Не знаю, мама, — мой взгляд упирался на настенные часы. Время шло, и я завидовала его

неумолимому движению. Оно стремилось в будущее, не позволяя ничему и никому остановить себя.

— Я не знаю.

Мои слова не принесли ей и грамма облегчения. По крайней мере, я не стала врать. Если бы я

сказала, что очень скоро все наладится, и нам нужно лишь дождаться этого, она бы точно не

поверила мне.

Боль не уйдет. Ее можно смягчить, заглушить, но искоренить не получится.

Мама плакала на моем плече около часа. Обессилевшая и убитая, она не могла самостоятельно

подняться на ноги. Я отвела ее до ванной комнаты, чтобы умыть, а потом помогла дойти до спальни.

Мама уснула сразу же, как только упала на подушку.

Чтобы как-то отвлечься, я занялась приготовлением ужина. Сделала спагетти с фаршем и томатным

соусом. Сидя на кухне в одиночестве, я набивала желудок этой вкуснятиной. Я поняла, что

чертовски проголодалась, как только попробовала блюдо. В итоге навернула две порции и, хватаясь

за вздувшийся живот, поплелась в свою комнату.

Аня была дома. Когда я проходила мимо ее двери, то услышала, как негромко играет музыка.

Большего для спокойствия мне и не надо. Мы не разговаривали после утреннего разговора на кухне

несколько дней назад, но, по крайней мере, она не кидала в мою сторону взгляды, будто хочет убить.

Хотя, возможно, я бы предпочла вновь слушать то, как она язвит, чем вообще ничего.

Я не могла уснуть из-за послегрозовой духоты. Время переваливало за полночь, а я так и не

сомкнула глаз. Но решение проблемы само свалилось мне в руки. Зашипело радио Ловца, извещая о

том, что необходимо забрать сразу три души. Семья попала в аварию по улице Азина. Мужчина, женщина и трехгодовалый сын умерли на месте.

Смерть гребет всех подряд, никого не жалея.

Оказавшись на месте аварии, я не ожидала застать только одного призрака. Маленького мальчика.

Его родителей не было. Неужели здесь успел побывать Больтарас? Но почему он не поглотил душу

ребенка?

Трехгодовалый Егор плакал, зовя родителей. Он сидел у перевернутого автомобиля, не видя мертвых

тел мамы и папы. Когда я подошла к нему, глотая разъедающее, будто кислота, чувство сожаления, мальчик немного успокоился. Он смотрел на меня большими, чистыми глазами в надежде, что я

отведу его к родителям. И мне ничего не оставалось делать, как солгать, что я знаю, где мама и папа.

Как только душа Егора оказалась в Шкатулке, я побрела через весь город к библиотеке. Я не

торопилась, шоркая кроссовками по мокрому асфальту. Ночное, беззвездное небо давила на меня

всей своей тяжестью. Я не останавливалась, хоть не было сил и желания идти дальше, прижимая к

груди Шкатулку с душой ребенка. Это невыносимо больно. За свою работу в Службе Доставки я

забрала немало маленьких ребятишек. И каждый раз как удар ножом в сердце. Неважно, сколько еще

детей мне придется отправить в Иной Мир, я не смогу привыкнуть к этому, не перестану страдать и

молиться за их покой.

Я вернулась домой, ничего не чувствуя. Перед глазами стоял образ кругленького личика Егора.

Переодевшись в пижаму и забравшись на кровать, я подбила под лицо подушку и отвернулась к

стене. Всеми силами я зазывала к себе сон, но тот не приходил.

И совершенно из ниоткуда в груди родилось чувство, будто на меня смотрят. Неприятное, холодное

ощущение чьих-то глаз заняло центральное место в мыслях, и я мгновенно забыла про сон.

Стремительно подскочив с постели, я оглядела комнату, погруженную в сплошной мрак, но не

заметила ничего подозрительного. Однако сердце по-прежнему колотилось с жуткой скоростью, и по

лбу скатилась капелька пота.

То, что я не слышу и не вижу, вовсе не значит, что этого нет.

Мне просто нужно поискать это вызвавшее жар Нечто в другом месте.

Было немного страшно, ведь я не знала, с чем мне предстоит столкнуться. Я потянулась рукой к

медальону и осторожно перевела стрелку на север. Закрыла глаза, когда сквозь меня прошла ледяная

волна энергии и, ощутив легкую рябь по коже, подняла веки.

Я заглушила крик, увидев прямо перед своим лицом зависший в воздухе сгусток глубокого синего

оттенка. Все еще сжимая медальон, я отползла к изголовью кровати и не переставала смотреть на

духа. Его формы были идентичны тем, что были у ярко-голубого сгустка, спасшего меня от

Больтараса. Я отлично запомнила это. И тепло, заполнившее меня изнутри, показалось знакомым.

Не знаю, чего я ждала от призрака. Мне не было страшно, даже стало любопытно.

Почему сгусток потемнел?

Хотя не с этого стоит начинать.

Что он здесь делает? В моей комнате. Был ли он зачинщиком небольшой «перестановки» в квартире?

Почему я не чувствовала его присутствия раньше? Почему не видела, когда была в Середине?

Чистая душа.

Отважный, но маленький дух спас меня от смерти. Я так и не поблагодарила его.

Сгусток плавно переместился вперед, отчего я по инерции вжалась спиной к изголовью. Заметив это, дух вновь замер.

— Кто ты? — тихим шепотом спросила я, боясь спугнуть его.

Я не надеялась на ответ, но дух мог говорить, поэтому было бы замечательно, если бы мне удалось

наладить с ним контакт.