upload

надежды на то, что он вернется к нам в один прекрасный день. Но через год после его ухода я

повзрослела. Пришлось это сделать, потому что мама не справилась бы одна.

Так почему сейчас она уничтожает меня вместо того, чтобы поверить в нас обеих?

Как же она не понимает, что я не желаю для нее зла?

Это все ради нее.

В семье нельзя быть эгоистом. Нужно хотя бы иногда прислушиваться к своим близким.

— Ладно, — прохрипела я, медленно подняв голову.

Мама сомкнула губы.

— Ладно, — повторила для себя.

Я пыталась. Честно. Но… раз ее выбор пал на отца, то есть ли смысл стараться и дальше беречь ее от

того, кому она сама позволяет издеваться над собой?

— Ладно…

Я сделала неуверенный шаг вперед.

— Прости, — старалась не смотреть на них, когда двинулась в сторону выхода из кухни.

Я не ощущала своего тела, не осознавала, куда и зачем иду.

— Это твоя жизнь, — остановилась, чтобы сказать ей. — Делай, что хочешь. Но не реви и не

жалуйся, когда этот ублюдок оставит тебя во второй раз.

Мама содрогнулась от моих слов, от моего безжизненного взгляда, которыми я окинула ее прежде, чем уйти.

Я брела по тротуару, обняв себя руками, и пыталась спрятать свои всхлипы в звуках дождя. Слезы

смешались с холодными каплями, поэтому я не могла определить, сколько рыдаю, и рыдаю ли до сих

пор.

Собственная мать ни во что не ставила мое мнение, не ценила его, не хотела прислушиваться. Сейчас

мир казался мне неустойчивым плотом, потерянным в огромном океане, которому не видно конца и

начала. Я изо всех сил старалась не свалиться в глубокую, темную воду, не захлебнуться жизнью, не

утонуть и исчезнуть в ней бесследно.

Зачем и куда я шла?

Этот вопрос нашел свой ответ, когда я остановилась у многоквартирного здания. Мой взгляд упал на

три предпоследних окна слева четвертого этажа. Лишь в одном горел свет. Удивительно, что я

пришла именно к нему… хотя нет, вовсе не удивительно. Моя душа, мое сердце привели меня к

тому, кто не оттолкнет меня сейчас. Надеюсь, в будущем тоже.

Поправив ледяными пальцами край промокшей футболки, я робко направилась к подъездной двери.

Стараясь не думать о том, на что похожа снаружи, я тихо постучалась в серую металлическую дверь.

Мне открыли прежде, чем я успела понять, что прийти сюда было ошибкой.

— Наоми? — Зак потерял дар речи, уставившись на меня.

Внутри стремительно потеплело. Стоило лишь взглянуть на него, такого красивого, в простой

хлопковой футболке и домашних штанах, как боль волшебным образом исчезала, оставляя место

нежному чувству.

— Черт… почему ты так выглядишь? — он нахмурился и, взяв меня за руку, потянул на себя.

Захлопнув за мной дверь, Зак переместил ладони на мое лицо и поднял его вверх.

— Ты шла сюда пешком? В ливень? Малыш, — прорычал и резко притянул меня к своей груди. —

Ты сошла с ума… Что произошло? Почему не позвонила мне и не попросила приехать за тобой?

Он был невероятно, соблазнительно теплым. Обвив руками его талию, я блаженно закрыла глаза, укутавшись в мягкий запах его кожи.

— Ты вся дрожишь, — пробормотал Зак, пытаясь отстраниться, но я очень крепко обнимала его, поэтому спустя некоторое время он сдался.

— Мой телефон сломался, — мой голос терял четкость из-за его груди, в которую я уткнулась

холодным носом.

Он громко и часто дышал.

— Объясни мне, что стряслось? — начал терять спокойствие.

— Я… — запнулась, ощутив укол в груди. — Я не хочу говорить об этом.

— Но…

— Пожалуйста.

— Ладно, — он поцеловал меня в голову. — Хорошо.

— Спасибо.

Его присутствие даровало мне внутреннюю тишину, к которой я так стремилась по пути сюда.

Хотелось скрыться от собственных мыслей и, наконец, попав в объятия Зака, я добилась этого. Его

руки, бережно обхватывающие мои плечи, рассеивали тьму, и я даже начала забывать о недавней

ссоре с мамой.

Можно ли это вообще назвать ссорой?

Сомневаюсь.

Это было семейным крахом. Не уверена, что после случившегося мы по-прежнему являлись семьей.

И дело не только в отце.

Мама…

Проглотив подступившую обиду, я почувствовала, как Зак потянул меня в сторону.

— Ты вся вымокла, — грустно констатировал он. — Тебе нужно принять душ и переодеться в сухую

одежду, а то заболеешь.

Выдавив однобокую улыбку, я обратила на него уставший взгляд.

— Какой заботливый.

Зак фыркнул.

— А потом ты мне все расскажешь.

Уголок моих губ рухнул вниз.

— Ладно.

Думаю, после горячего душа я буду более расположена к откровенному разговору с Заком.

Он провел меня прямиком в ванную.

— Я могу сама раздеться, — я послушно подняла руки, когда Зак стягивал с меня футболку.

— Нет. Не можешь, — ответил он.

Его взгляд остановился на моем черном кружевном бюстгальтере с симпатичным бантиком между

чашечек.

— Будет ли уместно хотеть тебя, когда ты выглядишь неважно? — поинтересовался он, кладя руки

на мои бока.

Я думаю, что он слегка приуменьшил ужас моего внешнего вида, но внизу живота приятно

потеплело от осознания, что даже промокшая, дрожащая, со спутанными волосами и размазанной по

всему лицу тушью я была желанной для Зака.

— Конечно, — прочистив горло, отозвалась я, и первая сделала шаг к нему.

Накрыв его щеку ладонью, я встала на носочки, но нашим губам не суждено было соприкоснуться.