В преддверии Нулевой Мировой войны

Выжил только один из пилотов дирижабля, отделавшись переломами ног, второй разбился насмерть. После его допроса выяснилось, что шведы воспользовались знаниями Чумного о возможности создания воздушного корабля, преподнесшего им «на блюдечке с голубой каемочкой» работающие формы летательных аппаратов и их частей, включая рисунки винтов и велосипедной трансмиссии. В глубокой тайне на отдаленной мызе у Стокгольма шведы почти десять лет экспериментировали с монгольфьерами. Практические полеты проводились на севере в безлюдной Лапландии. Несмотря на потраченные усилия, время и немалые деньги получившийся аппарат находился в воздухе считанные часы. При этом управлялся он только при штиле или совсем слабом ветре, в ином случае он был лишь подвластной ветру игрушкой. Несмотря на недостатки конструкцию посчитали рабочей и пригодной для практических испытаний в бою. Три аппарата отправили в победоносную армию короля Карла XII. В сражении при деревне Клишове, к северо-востоку от Кракова, состоявшемся на два года раньше чем в реальной истории, шведы нанесли сокрушительное поражение объединенной польско-саксонской армии. Штуцера, пули Минье, техническое превосходство и передовая тактика сказали веское слово. Отличились воздушные суда. Пилоты одного из них заинтересовались расположившееся на холме за линиями солдат противника группой ярко разодетых офицеров и вельмож. Это оказалась ставка короля Августа. Пролетавший над холмом корабль сбросил вниз несколько пучков коротких, с палец, металлических стрел-дротиков. Одна из них смертельно ранила короля, застряв в пробитых легких. После его гибели Речь Посполитая погрузилась в очередной кровавый хаос. Магнаты, возглавлявшие шляхетские группировки, до хрипоты спорили на поветовых сеймиках[58], зло свистели сабли разгорячившихся панов, рекой лилась кровь но к решению так и не могли прийти. Всегда находился депутат, кто по недоумию или по наущению кричал:

— Не позволям! — Вето! И все летело к черту, и хоры голосов за, уже ничего не значат для буйного польского шляхетства… Таковы законы буйной Речи Посполитой…

Петр Алексеевич, в воинском мундире, с важным видом сидит на белоснежной красавце-жеребце. Позади свита. Глаза царя горят юношеским восторгом. Одна рука придерживает поводья, другая на эфесе сабли. Дело сделано великое, покорена одна из сильнейших европейских крепостей. Время от времени кричит что-то приветственное текущим мимо него к открытые ворота Риги колоннам русских войск. К хмурому небу летит ликующий рев: «Виват!», конь волнуется, но тут же замирает, укрощенный рукой опытного наездника. Мимо торжественно движутся строевым шагом любимцы — преображенцы, острые штыки блестят доброй сталью над головами, ноги дружно бьют по разбитому в черно-серую кашу снегу. Сырой ветер с моря яростно и ликующе развевает флаги над колонной. Бойцы как на подбор рослые, усатые. Обращенные к царю лица лоснятся от сытости. Смотрят на государя с обожанием. Возглавляет батальон подполковник Карпов. Под царским взглядом хорохорится, грудь выпятил. Позади него вышагивают, изо всех сил выбивают дружную дробь из натянутой кожи четверо барабанщиков. Никто не ожидал что шведские владения в юго-восточной Прибалтике так стремительно падут перед русским оружием. По совести говоря не все еще захвачено, но посмотрев как быстро берутся на штык вражеские цитадели или сдаются, никто не сомневался, еще немного и шведов в этих землях не останется.

«Чухонцев освободить от рабства лишь когда покрестятся в православие и заселять, заселять землицу русскими, пусть и раскольниками, — думал Петр глядя на проходившие мимо него войска. Чтобы не было как в мастерградской истории, что откололась землица!»

Краем уха Петр Алексеевич слышит: Меньшиков говорит: «Сия виктория сравнима с деяниями древних героев!» Приятно, черт возьми! По губам промелькнула ликующая улыбка.

Батальон прошел мимо царя. За ними шли семеновцы. Во главе такой-же усатый, словно близнец подполковника Карпова, офицер.

— Вольно! — громогласно проорал командир преображенцев.

«И срочно вызвать мастеров да плотников на верфь полковника Крунштерна, — продолжал размышлять Петр Алексеевич, не забывая махать рукой проходящим мимо бойцам, — Да людишек кто там работал срочно сыскать да отправить на верфь. Флот воинский на Балтике необходим аки воздух и немедленно, а пока заработает верфь, да еще построит первые корабли, много времени пройдет, — Петр скривился, выпуклые глаза на миг остекленели, — Ничего еще не закончилось. В Польше мародерствует, пытаясь прирезать к своему королевству прибрежные земли шведский Карл, а где-то на подходе к Риге стоит на якорях[59] эскадра с десантом.»