Вампиры пустыни(Том II)

Предсмертные хрипы жертвы еще звучали в ушах Грега, когда он бросился к выходу из кабинета, пронесся через бар, миновал коридор и выбежал на улицу. В ушах еще звучали предсмертные хрипы жертвы.

Он забрался в машину и нашарил ключи, проклиная сломанный кондиционер, но радуясь ветерку из окон. Все еще душный воздух был чистым, без пыли и гнили, без уксусного душка, без смеси запахов старого пепла и свежей крови.

Кровь. Он убил человека, он стал убийцей. Но никто не знает, да и не узнает, если все сделать по-умному. Пусть даже кого-то занесет в дом, никакой связи с ним не найдут. Стоит купить завтра шины, и вот уже старые следы протекторов не соответствуют новым. Конечно, можно снять отпечатки пальцев с дверных ручек и топора, но их не с чем будет сопоставить; у него никогда не снимали отпечатки. И вообще, кто его будет искать, если нет никаких улик?

Так что ничто не мешает отправиться домой. Сейчас он заведет машину и спустится по склону холма, с каждым поворотом дороги все больше удаляясь от этого проклятого дома и этой проклятой твари. Вперед к свету и улицам, где ты с легкостью можешь найти дозу, найти ее и позабыть, что случилось. Он просто словил паршивый приход, на самом деле убийства не было, и не существует никаких тварей с золотыми лицами вроде той, чьи миндалевидные глаза, блестящие острые зубы и багровый рот сейчас отражаются в зеркале заднего вида.

Грег завизжал, и тормоза автомобиля тоже завизжали. Он выкрутил рулевое колесо, выкрутил и проиграл, потому что победить было невозможно, так же невозможно, как и свернуть с этой узкой тропы среди зарослей.

А затем тварь нависла над ним, приподнялась и ринулась вниз, хлеща и опутывая его своими внутренностями.

Скользкие кольца затянулись вокруг шеи, со стеблевидной ножки над ними нагнулось золотое лицо и, припав губами к шее, нашло артерию.

Ибрахим оказался прав. Теперь Грег понял, почему кола в сердце было недостаточно.

Сандра Викхем МАМЕНЬКИН СЫНОЧЕК

Пер. Е. Лаврецкой

— Отойди, — сказала она, положив одну руку на живот и выставив другую перед собой. В ней был зажат столовый нож.

Он улыбнулся — та же улыбка, что покорила ее сердце много лет назад. Та же улыбка, только теперь она знала, что это была одна видимость.

— Рути, — сказал он, протягивая руки в знак мира, — ты удивительная женщина. Именно поэтому я выбрал тебя.

Пот выступил у нее на лбу, побежал под мышками. Схватки пронзали тело, как раскаленные молнии. Она пошатнулась и заставила себя дышать медленно и глубоко. Подняла нож выше. Муж приближался. Она не могла допустить рождения этого ребенка.

— Я сказала, не подходи, Кристофер.

На самом деле его звали не так — это имя было просто частью его человеческой маски, в которую она влюбилась. Он обманывал ее все то время, когда они встречались в университете, на протяжении трех лет брака и восьми месяцев беременности. А потом она очнулась здесь пленницей и он показал свое истинное обличие.

Новая схватка согнула ее вдвое. Он снова улыбнулся.

— Нет смысла бороться, Рути. Мой сын все равно родится — с твоей помощью или без.

Как только Руфь смогла выпрямиться, она схватила нож обеими руками, повернув острием к животу. Нож был столовый, конечно, но она надеялась, что сильным ударом сумеет убить себя, ребенка или обоих. Кристофер снова засмеялся, но осекся.

— Чтобы убить моего сына, понадобится нечто большее. Он бы выжил, но ты, вероятно, нет. Мы не можем сейчас позволить тебе умереть. В конце концов, — его улыбка стала шире, — моему сыну нужно будет кормиться, когда он появится на свет.

Руфь с проклятиями опустила нож. Какая-то часть ее хотела этого ребенка. Она девять месяцев ждала его рождения, читала ему, пела и разговаривала с ним. Она попятилась и села на кровать. Кристофер уже был рядом и вырвал нож из ее рук, прежде чем матрас успел прогнуться под тяжестью ее тела. Еще одна схватка, хуже остальных.

— Позволь, я помогу, — сказал Кристофер. Он поднял ее ноги на кровать и подложил ей под спину подушки.

— Не совсем так я все это себе представляла, — сказала она, переводя дыхание.

Он улыбнулся. Руфь мимолетно подумала, что они похожи на самую обыкновенную пару, ожидающую рождения первого ребенка. Но эта мысль мгновенно исчезла: отвратительный образ того, чем Кристофер был на самом деле, наполнил ее рот желчью.

— Я приведу акушерку, — сказал Кристофер, вытирая ей лоб платком. — Скоро все закончится.

Оставшись одна, она попыталась отдышаться и привести голову в порядок. Привычно погладила живот и тихо запела нерожденному ребенку. Нет смысла отрицать: дитя родится, и она не сможет ничего с этим поделать. Она обвела взглядом комнату в поисках любого предмета, который мог бы послужить оружием. Но сумеет ли она убить собственного ребенка? Если он родится уродом с острыми зубами и когтями, будет не слишком сложно. Но все-таки половина его, ее половина, будет человеческой. Лучше убить Кристофера. В нем нет ни капли человеческого. Она так и не нашла никакого оружия до прихода акушерки.