Вариант

– Что ж тут такого, что могло тебя так огорчить? – успокаивала его жена. – Во-первых, большая разница между им и тобой: он ведет оседлую жизнь, дела у него сравнительно с тобой почти нет, он, наконец, любит теорию, ты любишь практику. Профессор, может быть, из тебя не выйдет, но ведь ты и не желаешь им быть. Ваш же министр и вовсе не инженер, а все-таки министр.

– Ну, это, положим, не довод. Я не знаю, что нашего министра вывело в люди, но знаю, что, чем дальше, тем больше будут искать во мне причин, которые дали бы оружие моим противникам. Слабая теоретическая подготовка будет мне в жизни громадной помехой.

– Но, если и так, что тебе мешает пополнить пробел: тебе тридцать пять лет – твое время не ушло.

– Вот именно я думал, что когда начнется постройка, время будет посвободнее. Я повторю всю теорию и займусь литературой. Ведь не то, чтоб я ее забыл, а так, забросил. Пристань ко мне с ножом к горлу, я и теперь сумею рассчитать любой мост.

– Миленький мой, я ни капли в этом не сомневаюсь, – ответила жена, обнимая и целуя его.

Кольцов повеселел и начал рассказывать жене, как хорошо у Бжезовских. Как у них пахнет весной, как ему вспомнился юг.

Анна Валериевна – сама южанка – понимала мужа, жалела, что не поехала с ним к Бжезовским.

– Ах, Вася, Вася, чего бы я ни дала, чтоб жить там, на юге, – страстно проговорила она. – Как бы расцвели там Дюся и Кока.

– Что делать! – вздохнул Кольцов. Он встал.

– Неужели заниматься? – спросила испуганно жена.

– Нужно бы, очень нужно, но устал, и мысли в разброде. Пойду только отдам распоряжение на завтра. Не знаешь, Татищев и Стражинский…

– Целый день занимались, – перебила его жена, – и теперь, кажется, в конторе. Отпусти ты их или приходи с ними чай пить. Я буду вас ждать.

– Хорошо, – ответил Кольцов, уходя в контору. Татищев и Стражинский приготовили Кольцову сюрприз. Он застал их усердно работавшими.

– Господа, вы меня стыдите, – проговорил Кольцов, весело с ними здороваясь. – Бросьте работу, ведь не каторжные же мы в самом деле.

– Скоро конец, – весело проговорил Татищев. – Ну вот, смотрите, кончили мы то место, где хотите туннель делать вместо мостов.

– Уж вычертили? – удивился и обрадовался Кольцов.

– Да, надо же когда-нибудь кончать, – рассмеялся Татищев.

Кольцов растрогался и горячо пожимал руки Татищева и Стражинского. Он не утерпел, чтоб не прикинуть, как ляжет туннель. Мало-помалу все трое так увлеклись, что и не заметили, как пробило два часа.

Анна Валериевна напрасно несколько раз звала их пить чай.

Горничная каждый раз приносила все тот же стереотипный ответ: «Сейчас». И Анна Валериевна снова посылала разогревать самовар, снова заваривала свежий чай. Горячие ватрушки давно уже простыли, поданный в пятый раз самовар опять стал совершенно холодным; Анна Валериевна с книгой в руках так и заснула на диване в ожидании, когда наконец Кольцов вошел в столовую. Он тихо подошел к жене и поцеловал ее.

– Миленький мой, как ты опоздал, – сказала она, просыпаясь. – А где же Стражинский и Татищев?

– Спать пошли: два часа.

– Два часа? – переспросила Анна Валериевна и замолчала.

Ей стало досадно, что и этот вечер ушел от нее.

– Ты мне ни одного вечера не подарил с тех пор, как я здесь, – тихо проговорила она, и слезы обиды закапали из ее глаз.

Кольцов горячо обнял ее и начал утешать.

– Скоро, скоро уж конец. Тогда опять все вечера твои.

Он рассказал ей, какой сюрприз ему устроили его товарищи, как незаметно они увлеклись проектировкой и как опомнились, когда уже было два часа.

Бжезовский приехал к Кольцову в назначенное время и изъявил свое согласие на участие в подряде. Нужно было торопиться ехать на торги. Кольцов давал ему всякие инструкции.

– Главное, не набирайте большого штата. Если б даже мой вариант и не поспел к торгам, будет строиться все-таки он, а не прежний, поэтому не спешите набирать большую администрацию, так как теперешняя линия на сорок процентов дешевле прежней.

Бжезовский уехал. Окончил и Кольцов свои варианты.

– Что бы вы сказали, Павел Михайлович, если бы я вас командировал с проектами? – спросил он как-то у Татищева.

Татищев покраснел от удовольствия.

– Я с удовольствием, – ответил он.

– Стражинский наотрез отказался ехать в отпуск, а вы принимаете?

– Я с удовольствием, – повторил Татищев.

– А сумеете вы защищать нашу красавицу – новую линию?

– Она не нуждается в защите, – с несвойственной ему горячностью и уверенностью ответил Татищев.

– Очень рад, – ответил Кольцов. – Ваш ответ показывает убежденность, а когда человек убежден, он все сделает.

Татищев приехал в город за два дня до торгов.

Первым делом он явился к начальнику работ.

Его потребовали не в очередь.

В небольшом, скромно меблированном кабинете из угла в угол ходил лет пятидесяти главный инженер Елецкий, среднего роста, хорошо сложенный, с сохранившимися красивыми чертами лица.

Татищев вошел и поклонился.

– Здравствуйте, – медленно проговорил Елецкий, протягивая руку Татищеву. – Что скажете хорошенького?

– Вариант привез, – весело-почтительно ответил Татищев.