Варвар-пришелец

Она недоверчиво фыркает.

– Ты был раздражителен. И не говори, что это не так, я хорошо тебя знаю.

Я пожимаю плечами.

– Трудно уходить, зная, что мое племя рассержено на меня, зная, что я всех подвел. Это гложет меня сильнее, чем я ожидал.

– Ммм, – Лиз ложится на бок, похлопывая по постели, чтобы я присоединился к ней. Я так и делаю и, устроившись рядом, притягиваю ее к себе. На ощупь она всегда холоднее меня, и я стараюсь не морщиться (сильно), когда она прижимает свои холодные ноги к моей теплой коже. – Ты бы хотел что-нибудь изменить? Если бы мог вернуться в прошлое и все изменить, ты бы сделал это?

Изменить прошлое? Не украсть Лиз, не обрести ее как пару, в тот момент, когда она получила кхуйи? Не провести время наедине с ней? Я фыркаю.

– Я бы ничего не стал менять, нет.

– Значит, перестань беспокоиться о последствиях, – она придвигается ближе, поправляя волосы, чтобы они не застряли у меня под мышкой, и прижимаясь ко мне. – Мы вместе, мне большего и не нужно. Мы станем охотиться, заниматься сексом, делать все, что нам заблагорассудится… и иногда приносить еду остальным, если они будут хорошо себя вести, – ее рука скользит вниз по моему животу. – Возможно, ты не знал, но я умею затаить обиду.

Я смеюсь. Не знать об этом?

– Моя пара, каждый знает это о тебе.

Она тоже смеется.

– Да, я не умею скрывать свои эмоции, и что с того?

Она не умеет, да и я тоже. В этом мы похожи. Я провожу пальцами по ее мягкой, шелковистой гриве и не могу перестать беспокоиться о том, что Лиз будет несчастна со мной. Меня преследует тень прошлого моей семьи. Я был молод, когда родители умерли, но помню их ожесточенные ссоры и ненависть матери к отцу. Где-то глубоко внутри я ожидаю, что Лиз отвернется от меня, выказав свое презрение точно так же, как моя мать презирала отца. Это воспоминание заставляет меня сказать следующее:

– Если ты захочешь вернуться, я пойму.

Лиз тяжело вздыхает.

– Раахош, я бы не стала тратить время на то, чтобы похитить Аехако и разозлить все племя только ради того, чтобы провести с тобой одну ночь. Когда ты уже поймешь, что, говоря «все или ничего», я действительно имею это в виду?

– «Все или ничего»?

– Это означает, что я с тобой до победного конца. Что бы ни случилось, это будут Лиз и Раахош, Раахош и Лиз… а потом еще и Рашиззл, или как мы назовем нашего бедного ребенка. – Она берет мою руку и кладет ее на свой плоский живот. – Ты, я и ребенок. И мне плевать, если помимо вас в моей жизни больше не будет ни одной живой души. Понимаешь?

– Понимаю, – довольно отвечаю я, обнимая ее. – Я постараюсь не быть таким… молчаливым.

– Ты не был молчаливым, – поправляет меня Лиз. – Ты был раздражительным. Просто… мы наконец-то вместе, и я такая классная. Ты должен быть на седьмом небе от счастья.

Она права. Она потрясающая, и я действительно безумно счастлив, что мы вместе.

– Ты права. Я больше не буду раздражительным. Я буду постоянно шептать тебе на ушко о том, что я счастлив… как ребенок, – я вспоминаю человеческую женщину, которая сломала ногу и которая болтает без умолку, сводя Хэйдена с ума.

– Как Джози? – Лиз смотрит на меня с издевкой, затем садится и хватает меня за руки, будто пытаясь удержать. – Ты мне нравишься таким, какой есть. Тебе не обязательно все время болтать. Я просто хочу, чтобы ты был со мной. Вот и все.

Я понимаю, что она имеет в виду. Когда я рядом с ней, мне нужно жить настоящим моментом, а не беспокоиться о прошлом или будущем. Я киваю и, вырвавшись из ее хватки, сам беру ее за руки.

– Я думаю, что должен быть сверху, если мы снова собираемся спариться, – говорю я, глядя на нее с вызовом.

– Кто сказал, что мы собираемся спариться? – возражает Лиз.

– Я, – и отпустив ее руки, я тянусь, чтобы подразнить ее сосок. – Или ты слишком устала?

Она медленно вздыхает, а затем смотрит на меня с прищуром.

– Играем в «камень-ножницы-бумага» на то, кто будет сверху.

– Что? – хмурюсь я, – Что это такое?

– Еще одна игра, – она демонстрирует мне фигуры руками, объясняя, какая из них бьет какую. В детстве я играл в подобные игры с Векталом, правда, у нас были другие фигуры. – Ты готов? – спрашивает она, выставляя кулак. – Считаю до трех.

Досчитав до трех, она оставляет руку сжатой в кулак, в то время, как моя ладонь раскрывается.

– Сукин сын! – злится Лиз на проигрыш.

Я ухмыляюсь. На самом деле ей все равно, кто будет сверху, просто она ненавидит проигрывать.

– Я начинаю получать удовольствие от этих игр.

– Ах так? Тогда два из трех, – бросив вызов, она закидывает на меня ногу, садясь на мой член, который тут же твердеет. Она покачивается на мне, пока мы играем. К тому времени, как я наконец выигрываю, влагалище моей пары наполняется влагой нового возбуждения, и мне уже все равно, кто будет сверху и в какую игру мы играем.

У меня есть Лиз. Я уже победил.

Медовый месяц на Ледяной планете Раахош и Лиз

Лиз

– Мы тоже отправляемся в медовый месяц, – говорю я Джорджи, кладя мешочек свежего травяного чая в сумку. – Мне нравится эта идея.

– Правда? – Джорджи, кажется, удивлена моим заявлением.