Вавилонская башня

Бухбах. Простите, ваше превосходительство. Я жду последнего сообщения с полигона. (Входит адъютант, подает полковнику телеграмму. Бухбах читает. Неожиданно у него меняется выражение лица.) Минутку, ваше превосходительство. (Выходит.)

Все. Что произошло?

Адъютант. Эксперимент дал неожиданные результаты. (Замолкает.)

Председатель (нетерпеливо). Говорите же!

Адъютант. Слушаюсь! Начиная с пятого поколения вместо танков появились гусеничные тракторы.

Председатель. Артиллерийские тягачи?

Адъютант. Никак нет, ваше превосходительство, сельскохозяйственные машины. В том числе тракторы, снабженные многолемешными плугами и сеялками.

Председатель. Как вы могли это допустить?!

Адъютант. Генетические мутации, ваше превосходительство. Эволюция пошла не в том направлении. (Крики: «Саботаж!» Всеобщее замешательство.)

Кто-то из зала. Где Бухбах? Пусть объяснится!

За стеной слышен одиночный выстрел из револьвера.

Все кидаются из зала.

ЧЕСЛАВ ХРУЩЕВСКИЙ «ПО ГАЗОНАМ НЕ ХОДИТЬ»

— Хе-хе, так, значит, ты любой ценой жаждешь обрести бессмертие? Ну что ж, товар, можно сказать, первый сорт, редкостный, на рынке не продается.

— За деньги купишь что угодно.

— Так, да не совсем.

— Так.

— И сколько ж ты собираешься за это отвалить? Ну, говори, говори, не стесняйся.

— Половину состояния.

— Это сколько же?

— Если понадобится, то и миллион.

— Миллион чего?

— Миллион долларов.

— Миллион за бессмертие. Шутник! Каждому человеку на роду написано умереть, тут никакие миллионы не помогут.

— Ты сделай так, чтобы обессмертить мое имя, чтобы люди говорили обо мне сто, двести, тысячу лет после моей смерти!

— А у тебя запросы, ничего не скажешь! Честолюбие или просто каприз?

— Какой уж там каприз! По ночам не сплю, все время думаю о бессмертии.

— Нашел о чем думать!

— Места себе не нахожу. Неделю назад мне исполнилось пятьдесят пять. И что? Ничего!

— Хорошенькое ничего! Два миллиона на текущем счету.

— Есть мультимиллионеры, миллиардеры. А кто о них знает, кто будет помнить через сто лет? Я хочу остаться в памяти людской, как пирамида или как Паганини.

— Слушай, а может, ты играешь на чем-нибудь?

— Ненавижу музыку.

— Чудак! Мечтает о бессмертии, а музыку ненавидит! Стихи пишешь?

— Помилуй! Всю жизнь разводил свиней.

— И, надо сказать, неплохо.

— Но ни один свиноторговец, даже самый разгениальнейший, не вошел в историю.

— У тебя есть какое-нибудь хобби?

— Стыдно сказать.

— Стыдиться нечего. Шутка ли — бессмертие!

— В свободное время коллекционирую маленьких свинок.

— Поросят?

— Фарфоровых. Собираю статуэтки. В моей коллекцир почти две тысячи штук.

— С ума сойти!

— Зачем сходить с ума? Возьми и заработай миллион.

— За такую сумму я тебя обессмерчу. Это уж как пить дать. А где гарантия, что ты сдержишь слово?

— Заключим договор.

— И заверим у нотариуса?

— У кого угодно. У нотариуса, у дьявола, у директора банка.

— Распорядись, чтобы составили соответствующий документ. Завтра и подпишем.

— При одном условии.

— А именно?

— Твое предложение рассмотрит специальная комиссия. Я приглашу умных людей — профессоров, юристов, газетчиков.

— Приглашай, не возражаю.

— Если они единогласно решат, что, осуществив твое предложение, я обессмерчу свое имя, получишь миллион. Идет?

— Идет.

Я простился с Дональдом Харботтлем, которого, как и многих в округе, обогатило разведение свиней, и отправился к реке, чтобы пораскинуть мозгами. Каким образом можно обессмертить этого типа? Его свиней награждали золотыми медалями, он пользовался славой хорошего специалиста, разбирался в свиньях. Остальное его не интересовало.

Помню, когда ракета с людьми опустилась на Луну, я сказал Дональду: «Слышал, истинное чудо, человек гуляет по небу? Еще немного — высадится на Марсе». «Хо, — проворчал он, — ну и что? Астронавты бойкотируют мои консервы, говорят, свинина скверно переваривается, возникают дополнительные перегрузки… А ведь моими свиньями можно кормить новорожденных!»

Он покраснел — жилы на висках вздулись — и выбежал из кафе. Неделю я его не видел. И вдруг звонок. Приходи, говорит, у меня важное дело. Ты читаешь много, за обедом газету, за ужином книжки, а я человек простой, кончил только воскресную школу, учиться времени не было. Отец умер, свиньи дохли, надо было все бросать и приниматься за тяжелую работу, спасать дело. А теперь одна мысль не дает мне покоя. Помоги, не пожалеешь. Ну и рассказал о своей тоске по бессмертию. Миллион на улице не валяется. Как обессмертить Дональда Харботтля?

На следующий день при свидетелях мы подписали договор.

Я попросил неделю сроку и небольшой аванс в счет гонорара.

— Думай хоть год, но не больше, — сказал Дональд и вручил мне сто долларов.

— Или я придумаю что-нибудь за месяц, или пропади они пропадом — и договор, и миллион, и твое бессмертие.