Вавилонская башня

Томас Пул одной рукой обнимает Саймона и притягивает к себе:

– Как, Саймон, идет?

Саймон лбом утыкается ему в плечо:

– Идет. Я не против.

Тем же вечером, но много позже, Томас Пул и Фредерика сидят по сторонам камина. Пулу вспоминается Фредерика на сцене: нескладная, неистовая, тщеславная. Он записал ее на прием к врачу: видеть ее рану невыносимо. Ей он пока об этом не говорит.

– А Лео мне нравится, – признается он.

Фредерика хмурится, в горле ком.

– Мне самой нравится. Он такой… Я бы его оставила дома. Но он пошел со мной, сам пошел.

– А если бы оставила, вернулась бы?

– Вернулась? Пожалуй, да. Мы с ним как веревочкой связаны, как шнуром, он этот шнур может растягивать и растягивать. Страшно подумать о возвращении. Не только потому, что не заладилось. Потому что этот дом вообще не для меня.