Волнующее приключение

— Почему-то вы снова убежали куда-то далеко-далеко в своих мыслях. Я боюсь, что так могу потерять вас. Вернитесь, Заза, вернитесь ко мне!

Она рассмеялась, и смех ее был нежен.

— Я здесь!

— Я не хочу отпускать вас. Я хочу, чтобы вы принадлежали мне полностью — и душой и телом. Но у меня такое чувство, что некая преграда стоит между нами.

— Как вы догадались? — спросила Заза не без опаски, — Потому что я могу читать у вас в душе.

— Неужели?! — встрепенулась она.

— Я знаю, как чисты ваши помыслы, каким пылким и благородным сердцем вы обладаете, дорогая Заза. О, моя милая, какое счастье, что мы с вами встретились.

— Я хочу всегда быть с вами, — прошептала Заза.

Сказав это, она тут же поняла, что обманывает его и себя, что их мечты никогда не осуществятся, но ей хотелось жить только одним настоящим и забыть о будущем.

Обратный путь занял у них много времени, потому что Пьер повел ее окольными старинными и удивительно очаровательными улочками, где почти не встречалось прохожих, и они были предоставлены сами себе.

Заза никогда не была раньше так счастлива. И это ощущение радости, излучаемое ею, передавалось и Пьеру.

Отступив на шаг и оглядев ее с ног до головы, он вдруг сказал:

— Не зря говорят, что влюбленная женщина становится красивее, чем была раньше. У меня такое чувство, что завтра мне придется вызывать военную охрану, чтобы уберечь вас от посторонних взглядов. Весь Париж влюбится в вас.

Заза рассмеялась и лукаво спросила:

— Но тогда армия будет защищать меня и от вас тоже?

— Пожалуй, это может случиться, поэтому мне лучше взять на себя вашу охрану. Я опасаюсь, что ваш дядюшка тоже обратит внимание на перемены в вашем облике.

— Вряд ли, — сказала Заза. — Дядюшка Франсуа слишком занят проблемами своих друзей. Боюсь, что вчерашний разговор с ними был ему очень неприятен и взволновал его. Могли бы вы как-нибудь успокоить его?

Пьер пожал плечами.

— Право, не знаю, что я могу ему сказать. Мне кажется, что Лорен и Бюссе — отвратные личности, без которых символисты прекрасно смогли бы обойтись. Но если я начну критиковать их, то, несомненно, мне укажут на дверь, и я перестану быть членом их кружка.

— Тогда, пожалуйста, не говорите ничего, — поспешно произнесла Заза. — Если вас прогонят, у нас будет меньше возможностей видеться, а этого я не переживу.

— Я тоже, — сразу же согласился с ней Пьер и, подумав, добавил:

— Самым разумным выходом из положения будет то, что мы будем сидеть, помалкивать и слушать их разглагольствования.

— Может быть, дядюшка Франсуа сможет как-то повлиять на них, чтобы они не делали глупостей?

— Да, конечно, в прошлом профессор пользовался большим авторитетом в кругу символистов, но с тех пор много воды утекло, и можно только пожалеть, что в их рядах произошел раскол.

— Да, я тоже жалею об этом, — сказала Заза. — Но как вернуть их к славному прошлому?

— Я скажу вам, что постараюсь сделать. Я внушу вашему дядюшке мысль о том, что вы очень хотите послушать стихи и музыку сегодня вечером. Ведь он столько рассказывал вам о сборищах истинных символистов. Я уверен, что и сам он не откажется сыграть на скрипке, а также некоторые из его друзей, несомненно, обладают талантами не только в области изготовления бомб в домашних условиях. Хотите, я заявлю об этом во всеуслышание?

— Нет-нет, пожалуйста, не говорите таких вещей при них.

Пьер Бувье, успокаивая девушку, обнял ее за плечи.

— Не волнуйтесь, я просто пошутил. Но вообще мне эти люди не кажутся такими уж опасными. Во всяком случае никто не станет кидать бомбу в такое очаровательное существо, как вы, Заза. А если и найдется такой сумасшедший, то я, поверьте, обеспечу вам защиту.

Он явно подсмеивался над ее страхами, но Заза подумала, что он недооценивает этих зловещих людей, собирающихся под сводами кафе.

В ее памяти всплывали их мрачные лица, и в ушах раздавались произносимые ими проклятия в адрес коронованных особ и буржуазии.

Вспомнились ей и страхи ее отца, и то напряжение, с которым он вглядывался в толпу, приветствующую герцогский кортеж на улицах столицы Мелхаузена — Дорна. Теперь она поняла, что им всем — и отцу, и ей, и Рейчел — угрожает рука невидимого убийцы, и лишь только по одной причине, что им выпал жребий родиться в монаршей семье.

— Если вам будет угодно, я могу настоять на том, чтобы ваш дядюшка разрешил нам отужинать где-нибудь в другом месте, там, где вы не будете слышать всю эту чепуху.

— Вы считаете это чепухой? — с надеждой спросила Заза.

— Уверен, что да, — твердо заявил Пьер Бувье. — Анархия — такая же мода, как несколько лет назад были всякие другие общественные течения — кабалисты, инструменталисты и дюжины прочих, им подобных. Они возникают и исчезают, словно листва с деревьев осенью.

Заза не могла удержаться от восхищенного возгласа:

— Какой же вы умный, Пьер! Я так ценю вас.

— А я ценю вас за вашу женственность. Страх — это истинно женское чувство, и оно мне в вас нравится. Меня просто в дрожь кидает от вида этих современных женщин, которые ничего не боятся и еще более агрессивны, чем некоторые мужчины. Я говорю о феминистках.