Возвращение Юмма

– Несите в зал, на журнальный стол. Я сейчас.

Пока чайник нагревался, Владимир поспешил в гостиную. Ребята уже облепили диван и кресла. Николай колдовал около телевизора, щелкая каналами. По одному шел известный фильм про то, как Женя Лукашин перепутал квартиры в новогоднюю ночь, по другому – детская сказка про Снегурочку, по третьему – какие-то мультики. На этом каналы заканчивались.

Владимир достал из серванта чайные приборы. Девочки тут же подбежали к нему и помогли расставить их на журнальном столике, который выдвинули на середину комнаты перед диваном. Владимир поставил на стол стеклянную вазу, наполнив ее припасенными печеньем и конфетами. Нашлись и мандарины, принесенные отцом накануне вместе с салатом.

Владимир убежал на кухню. Из носика чайника со свистом вырывалась струя густого пара. Выключив плиту, он схватил чайник и унес к столу. Девчонки уже успели нарезать торт.

Два кресла пододвинули к журнальному столику. Кому не хватило места на диване и креслах, из соседней комнаты притащили стулья.

– Ребята, спасибо вам, что пришли. Вы настоящий праздник мне устроили, – с улыбкой произнес Владимир.

В ответ он увидел засиявшие лица.

– Знаете, я тут подумал, а что, если нам начать выпускать стенгазету. В ней можно о вашем выступлении написать. Вика и Милана стихи сочиняют. Их тоже можно публиковать. И о том, что в нашем клубе происходит. Ведь это будет интересно для остальной части класса. Да и для всей школы тоже.

Предложение Командора ребятам понравилось. Решили на следующем собрании приступить к первому номеру, чтобы выпустить его сразу после окончания каникул.

Глава 10

Еще совсем недавно Рождество не отмечали. Был большой праздник Новый год, а о Рождестве Владимир услышал год или два назад. Нет, раньше о нем он знал, конечно, но как о чужом празднике, оттуда, из счастливой Европы или Америки. Или как о дореволюционном. А теперь о нем вовсю заговорили и по телевизору, и по радио. Православное Рождество отмечалось 7 января, уже после Нового года, в то время как католики праздновали его 25 декабря. Владимира забавляло такое хитросплетение дат. Сам он оставался верен традиции и отмечал только Новый год, а к новому празднику пока лишь присматривался.

Вместе с Рождеством вернулись и кое-какие другие обычаи. На том же телевидении всерьез обсуждали эзотерику и различные гадания. Спиритизм не был чем-то исконно русским, но почему-то о нем тоже говорили. Не обошли эти новые веяния и ребят из клуба. Когда они очередной раз собрались в опустевшей на время каникул школе, Арина высказала идею провести спиритический сеанс.

На сдвинутых вместе двух столах лежал развернутый лист ватмана. Над ним корпела Алёна, водя кисточкой по округлым жирным буквам, из которых слагалось слово «Койво». Тут же рядом сгрудились пацаны, разглядывая фотографии с КВНа. Илья, оторвавшись от фоток, с удивлением посмотрел на Арину.

– Где же мы будем духов вызывать? – спросил он.

– Можно у меня дома. В прошлом году мы с подружками ночью собирались, мама с папой разрешили. И в эту ночь тоже разрешат.

– Прямо ночью? – не верил Илья.

– Ну а когда? Не днем же? – Арина даже обозлилась на непонятливого одноклассника.

Идею подхватили все. Только Владимир морщил нос. Ему единственному не нравилась эта затея. Он глубоко сомневался, что какой-то дух может водить по столу блюдце, которое держат несколько человек. Но видя, как загорелись ребята, не стал им отказывать, и пообещал тоже прийти.

У Арины собрались часам к одиннадцати вечера. Ее родители не стали возражать против необычного ночного сборища. Они удалились в свою комнату, предоставив гостям зал.

Владимир пришел последним. На большом столе, выдвинутом в центр зала, был постелен лист ватмана. На нем кто-то уже нарисовал окружность. Вдоль не совсем ровной линий были выведены все тридцать три буквы алфавита и десять цифр. Внутри круга виднелись слова «Да» и «Нет». По центру лежало перевернутое кверху дном белое фарфоровое блюдце.

Когда часы, что висели на одной из стен гостиной, показали двенадцать, ребята и Владимир расселись вокруг стола. Для создания таинственной атмосферы зажгли пару свечей и выключили свет. Арина открыла форточку, чтобы духи могли свободно залетать в дом (будто стены и окна для них – преграда).

Все прикоснулись кончиками пальцев к блюдцу.

– Кого вызывать будем?

– Обычно вызывают дух кого-нибудь из великих.

– Может писателя?

– Давайте Пушкина.

– Нет. Пушкина, наверное, все вызывают. Давайте лучше Достоевского.

– Достоевский мрачноват.

– Тогда, может, Толстого?

– Какого из них?

– Льва конечно. Он любил длинно писать. Значит, и поговорить любил.

Роль медиума взяла на себя Арина. Она закатила глаза, уставившись в потолок, и произнесла нарочито низким голосом:

– Лев Николаевич, придите к нам.

Наступила тишина. Все замерли в ожидании.

Блюдце двинулось.

– Лев Николаевич, вы здесь? – спросила Арина.

Блюдце медленно поползло в сторону слова «Да».

Зазвучал одобрительный невнятный гул.

– Здравствуйте, – проговорила Арина, вновь обращаясь к потолку.