Все на мою голову. Умереть и не встать

— Поля! — вскрикнула Ольга. — Не он это, я вижу! Точно тебе говорю! Не врет он!

— Подожди! — остановила я ее. — Ты каждому готова на слово поверить. Пусть он мне докажет, что это не он. Пусть он мне расскажет все до конца!

— Да что я еще могу рассказать? — поднял Михаил красное лицо.

— Я не поверю, что ты не знал, с кем Вадик собирается встречаться у Никиты. Наверняка ты задал ему пару вопросов. Хотя бы поинтересовался, какова эта баба в постели.

— Я и правда поинтересовался, но он только рукой махнул. И вообще… Если честно… Я понимаю, как нелепо это звучит, но мне кажется, у них вообще секса не было…

— Что-о-о? — не поверила я своим ушам. — Как это — не было? А для чего он тогда ключи брал?

— Не знаю…

— Хорошо, а откуда у тебя такая уверенность?

— Это не уверенность, это чутье просто. Я знаю, что у Вадика есть какая-то девушка… Но в отношениях с ней у него большие проблемы. Я на самом деле как-то спросил у него, что за проблемы? Может, она фригидная? Так он усмехнулся только и рукой махнул. Нет, говорит, все гораздо сложнее. Так я ничего и не понял. Если баба не фригидная, какие могут быть проблемы?

— Поля, я тоже об этом слышала, — подала вдруг голос Ольга.

— О чем? — повернулась я к ней.

— О каком-то сложном чувстве Вадима неизвестно к кому. Мне Катя Кадочникова рассказывала об увлечении брата. Я тогда не придала этому особого значения, а теперь думаю, что это важно.

— Так… — я снова посмотрела на Михаила. — Ты совсем не знаешь, кто это может быть?

— Нет! Сколько ни пытал Вадика — не говорит! Как рыба об лед! Может шутить сколько угодно, трепаться обо всем подряд, но как про эту бабу разговор заходит — все! Как отрезало!

— Хм, интересно… А у кого еще могли быть ключи от Никитиной квартиры, не знаешь? Ты еще кому-нибудь их давал?

— Нет, клянусь! — Михаил прижал руки к груди. — Вот чтоб жена узнала, что я изменяю ей, если вру!

О, это сильнейшая клятва!

— Миша, а у вас есть темные очки? — вдруг спросила Ольга.

— Нет, — немного удивленно ответил тот. — Понимаете, у меня зрение плохое — я линзы ношу. Поэтому очки терпеть не могу, любые. И от темных меня просто тошнит.

— А шляпа?

— Шляпа? — Он удивился еще больше. — Это совершенно не мой стиль. У жены есть шляпа, а зачем вам это?

— А у жены какая шляпа? — продолжала наезжать Ольга, хотя я понимала, что это бессмысленно: если бы это Сергушин на меня напал, то ясное дело, он уже давно избавился бы и от шляпы, и от очков.

— У жены такая ярко-красная с черной каймой.

Ольга вопросительно посмотрела на меня.

Я отрицательно покачала головой. Михаил переводил с нее на меня недоуменные взгляды.

— Где ты был вчера вечером? — решила я задать ему вопрос поконкретней.

— Дома был.

— А кто может это подтвердить?

— Ну… Жена может.

— Понятно, жена что хочешь подтвердит. А еще кто?

Михаил задумался, потом хлопнул себя по лбу.

— Боже, какой я идиот! Как мог такое забыть? Это все вы своими вопросами меня из колеи выбили! Вчера же сумасшедший вечерок просто был! Короче, легли мы с женой вечером спать. И вдруг — звонок в дверь! Длинный такой — я аж подскочил. Стоят соседи разгневанные. Мы их, оказывается, затопили! Жена в раковину как колготки кинула — так они там и валялись. А из крана капало потихоньку… Короче, колготки дырку заткнули — вода через край. Мать честная! Вскочил я и в ванную кинулся. Пока воду вычерпал, потом у соседей торчал часа полтора, помогал последствия ликвидировать. В общем, намаялся.

— А жена что делала? — спросила Ольга.

— Жена? Как что? Спала, конечно.

— Понятно, — усмехнулась я. — То есть, соседи, если нужно, подтвердят, что ты никуда не ходил вчера?

— Да куда я мог пойти, когда такая катастрофа случилась! Я еле-еле скандал замял.

— А на время Вадиковой смерти у тебя алиби есть? — сощурившись, спросила я.

— А… В какое это было время?

Так, не купился.

— Это было в ночь на двадцать восьмое июня.

— Это я знаю, а конкретно?

— Конкретно около одиннадцати вечера.

— Так, это… Дома наверняка был. Жена может это… подтвердить.

— А больше никакого алиби у тебя нет? Посерьезнее?

— Нет…

— Понятно.

— Поля, оставь его в покое, — тихо проговорила Ольга. — У меня возникла одна идея.

Я с сожалением поднялась. С большим удовольствием потерзала бы Сергушина еще — так, на всякий случай. Признаться, мне уже не верилось в его виновность.

— Пошли, — вздохнув, сказала я Ольге.

— А… — Сергушин замялся. — Простите, а пленка?

— Ах да, — вспомнила я. — Вот, — достала совершенно чистую кассету и протянула Михаилу.

Он тут же кинулся к видику и поставил ее на просмотр.

— Что это? — ошалело спросил он через пару минут.

— Кассета, — улыбнувшись, ответила я.

— Да, но почему пустая?

— Понимаете, юноша, — положив руку ему на плечо, стала объяснять я. — Мы с Ольгой люди воспитанные и порядочные и не можем позволить себе таких вещей, как грязный шантаж. А так получается, ты все нам сам рассказал. Пошли, Оля.

Я схватила Ольгу под руку и потащила к двери.

Сбегая по лестнице вниз, я услышала донесшийся до нас яростный вопль: до Михаила, видимо, дошло, что случилось.

Мы сели в машину и поехали домой. Ольга была какая-то задумчивая и рассеянная.