Все на мою голову. Умереть и не встать

Майор Овсянников находился в своем кабинете и имел весьма утомленный вид. Я, запыхавшись, влетела к нему в кабинет и, едва переведя дух, выпалила:

— Жора! Срочно сделай мне это!

— Ты о чем? — недоуменно поднял взгляд от своих бумаг Жора. Потом во взгляде его появилось любопытство, а затем и надежда.

Жора даже поднялся из-за стола и, подойдя ко мне, взял за руку.

— Да я не о том! — с досадой отмахнулась я, вырывая руку. — Вечно у тебя одна мысль в голове! Мне надо встретиться с Караваевым сегодня!

— Поля, Поля, — разочарованно начал Жора, но я зажала ему рот ладонью и продолжала атаку:

— Это необходимо, пойми! Ольга же неизвестно где! Ты представляешь, как ей сейчас страшно? А кто, кроме Караваева, может пролить свет на это дело? И вообще, я думаю, что теперь его можно отпустить: ведь ясно же, что это не он! Раз произошло еще одно подобное убийство, пока он находился в СИЗО, значит, убийца кто-то другой!

— Поля, не все так просто, — Жоре наконец-то удалось вставить слово.

— Что, его не выпустят?

— Не знаю, — искренно ответил Овсянников. — Пока не знаю. Может, да, а может, нет.

— Но мне необходимо с ним поговорить! — в отчаянии закричала я. — Господи, Жора, ты остался моей последней надеждой, неужели ты меня предашь? Ну что тебе стоит! Ведь сейчас, я думаю, тебе даже легче будет все это оформить! Ну, сказать там, что открылись новые обстоятельства и все такое — это же правда! Срочно необходима очная ставка, следственный эксперимент или что там еще у вас есть — ведь целый арсенал всяких терминов! В конце концов, ты старший следователь УВД города Тарасова или нет?

Я думаю, что из всех приведенных мною аргументов сработал именно этот последний.

Жора сразу как-то подобрался и одернул полы пиджака.

— Жди здесь! — строго сказал он мне, выходя из кабинета.

Я послушно плюхнулась на стул.

Слава богу, кажется, Жора сдался. Только бы ему удалось все устроить! Впрочем, в этом можно было не сомневаться: уж Жора-то всегда мог договориться со своими, просто больше ломается, цену себе набивает.

Жора вернулся примерно через полчаса, за которые я успела выкурить три сигареты.

В руках он держал какой-то листок.

— Пошли! — отреагировал он на мой немой вопрос.

Я тут же встала и пошла за ним.

Мы вышли на улицу и сели в машину. Жора сам повел ее. Доехали мы до серого унылого здания. Я тут уже бывала по такого же рода делам.

— Вид у тебя, конечно, — произнес Жора, качая головой и осматривая мои шорты.

— А что? — возразила я. — Вполне приличный вид. Шорты спортивные, невызывающие. У цивилизованных людей, между прочим, это главный вид одежды летом!

— Ладно, — Жора только махнул рукой. — Чего уж теперь. Так, Поля, теперь слушай меня внимательно. У тебя будет двадцать минут, не больше. Прошу — не болтай лишнего. На всякий случай я буду рядом.

— Жора, мне нужно наедине! — Я умоляюще посмотрела на бывшего мужа. — Ну, как я смогу вызвать его на доверительную беседу, если рядом будешь торчать ты?

— Что? — Даже Жора офонарел от такой наглости.

— Ничего, ничего, — быстро стала заглаживать я свою вину. — Но все равно считаю, что без тебя наш разговор будет продуктивнее.

— Нет уж, милая! — решительно возразил Овсянников. — Ничего не выйдет. Я не имею права оставлять тебя там с ним наедине.

— !!!!! — больше я ничего не смогла сказать.

— Ну… Возможно, я выйду на минутку покурить… — куда-то в сторону сказал Жора и тут же добавил: — Но только на минутку!

Я и за это была благодарна.

Никита Караваев был высоким, широкоплечим мужчиной лет тридцати, довольно симпатичным. То, что он высок, было видно даже несмотря на то, что Никита сидел на стуле. За какой-то решеткой.

Мы с Жорой сели напротив, и я приготовилась задавать вопросы. Но только тут поняла, что совершенно не представляю, как это делать! Здесь нужно было поначалу задавать не четкие, конкретные вопросы, как умею и люблю я делать, а постараться расположить к себе собеседника, сделать так, чтобы он раскрыл перед тобой свою душу, а это уже по Ольгиной части. Не зря я хотела возложить на нее свою миссию. Но Ольги нет, и как раз ради нее…

— Никита, вы хотите помочь самому себе и еще одному человеку? — решительно начала я.

Караваев удивленно на меня взглянул и сказал:

— Мне больше нечего добавить. Я уже все сказал.

— Никита… — мягко проговорила я. — Следствие же знает, что вы говорите неправду. Вернее, вы скрываете истину. Почему вы не назовете имя человека, который назначил вам встречу? Признаюсь вам честно: я убеждена, что именно так оно и было, что вы не выдумали этого человека, но почему же молчите? Скорее всего вы его выгораживаете, но подумайте: этот человек может быть убийцей!

— Я все это уже знаю, я думал над этим сотни раз, но повторяю: больше мне сказать нечего, — раздраженно сказал Караваев.

Он отвернулся и стал смотреть в другую сторону.

«Так-так-так», — проговорила я мысленно, успокаивая себя.

— Послушайте, но ведь вы губите свою жизнь! — горячо принялась я убеждать Караваева снова. — Ради чего вы это делаете? Кого вы защищаете? Кого выгораживаете?