Все твои совершенства

Чувство, которое я сейчас испытываю, отвратительно. Словно все мои тревоги и страхи свернуты в тугой клубок, и он прыгает внутри меня, колотится о сердце, о легкие, о желудок, о горло. Из-за этого руки начинают дрожать, так что я складываю их на столе перед собой и пытаюсь унять дрожь.

– Я думаю обо всем, – говорю я. – О том, в чем ошибался ты. В чем ошибалась я. – Я быстро выдыхаю. – Думаю о том, как хорошо нам было раньше и как бы я хотела, чтобы все снова было так же.

– Все может снова быть как прежде, Квинн. Я знаю, что у нас получится.

Сколько надежды в его словах. И как это наивно.

– Каким образом?

На этот вопрос у него нет ответа. Может быть, дело в том, что он не чувствует себя сломленным. Все, что сломалось в нашем браке, сломалось из-за меня, а как исправить меня, он не знает. Я уверена, что, если бы наша сексуальная жизнь как-то наладилась, это успокоило бы его еще на несколько лет.

– По-твоему, нам следует чаще заниматься сексом? – Похоже, Грэм почти оскорблен моим вопросом. – Ты бы был счастливее, верно?

Он проводит невидимую линию по столу и смотрит на нее сверху вниз, прежде чем заговорить.

– Не буду лгать, что я доволен нашей сексуальной жизнью. Но и не стану притворяться, что это единственное, что мне хотелось бы изменить. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты захотела быть моей женой.

– Нет, ты хочешь, чтобы я была той же женой, что раньше. Не думаю, что тебе нужная такая, какая я сейчас.

Мгновение Грэм пристально смотрит на меня.

– Может быть, ты и права. Неужели это так плохо, что я скучаю о том времени? Когда был убежден, что ты влюблена в меня? Когда ты была всегда рада меня видеть? Когда ты занималась со мной любовью, потому что хотела этого, а не только чтобы забеременеть? – Он наклоняется вперед, пристально глядя на меня. – У нас не может быть детей, Квинн. И знаешь что? Я с этим смирился. Я женился на тебе не из-за детей, которые могли бы у нас родиться. Я полюбил тебя и связал свою жизнь с тобой, потому что хотел быть с тобой всегда. Это все, что меня волновало, когда я произносил свои клятвы. Но я начинаю понимать, что ты, возможно, вышла за меня по другим причинам.

– Это нечестно, – тихо говорю я.

Он не имеет права намекать, что я бы не вышла за него замуж, понимая, что у нас не будет детей. И не может утверждать, что женился бы на мне, если бы знал об этом до брака. Человек не может уверенно заявить, что бы он сделал или как бы себя чувствовал в ситуации, в которой никогда не бывал.

Грэм встает и идет на кухню. Он достает бутылку воды из холодильника, а я молча сижу и смотрю, как он пьет. Я жду, чтобы он вернулся к столу и продолжил говорить, потому что сама еще не готова высказаться. Мне нужно знать все, что он чувствует, прежде чем я решу, что именно мне говорить. Что мне делать. Наконец он садится, тянется через стол и кладет свою руку поверх моей. И серьезно смотрит на меня.

– Я никогда не возложу на тебя ни капли вины за то, что натворил. Я поцеловал другую, и это исключительно на мне. Но это только одна проблема из множества в нашем браке, и не во всех виноват я. Я не могу помочь тебе, если не знаю, что происходит у тебя в голове. – Он притягивает мою руку ближе и сжимает ее. – Я знаю, что в последние недели заставил тебя пройти через ад. И очень, очень сожалею об этом. Больше, чем ты думаешь.

Но если ты сможешь простить меня за то, что я заставил тебя пройти через худшее, что только можно себе представить, то я уверен, что мы сможем пройти через все остальное. Уверен, что сможем.

Он смотрит на меня с надеждой. Конечно, для него все легко и просто, если он считает, что его поцелуй с другой женщиной – это худшее, через что я прошла. Я бы рассмеялась, не будь я в такой ярости. Я выдергиваю руку и встаю.

Пытаюсь вдохнуть, но ярость, оказывается, заполонила все легкие.

Когда я наконец в состоянии ответить ему, то говорю медленно и тихо: мне нужно, чтобы до Грэма дошло каждое мое слово. Я наклоняюсь вперед и упираюсь ладонями в стол, глядя прямо на него.