Все в мире поправимо…

В мои года стихи уже не пишут.

Но Гете был постарше…

А писал.

И потому я в лодыри не вышел.

У Музы я пожизненный вассал.

«Превыше всего отец мой ценил…»

Превыше всего отец мой ценил

Душевную чуткость и доброе имя.

И принципами не поступался своими.

И этим особо мне дорог и мил.

И я не забыл о заветах отца.

Дружу только с теми,

Кто честен и чуток.

И верую в дружбу, как в некое чудо,

Которому нет ни границ, ни конца.

«Деревья обрекли на стужу…»

Деревья обрекли на стужу.

Дождь ледяной течет с ветвей.

И ветви мне морозят душу,

Как будто мы одних кровей.

Как будто мы одной породы.

И радость врозь нам не дана.

И я болею за Природу,

Когда беспомощна она.

«В окруженье сизых голубей…»

В окруженье сизых голубей

На дороге умирает голубь.

Он трепещет все слабей, слабей,

Словно крылья сковывает холод.

Голуби его не понимают…

Что случилось? Что он бьется тут?

То вспорхнут, то снова подлетают.

Молча в небо голубя зовут.

Где им знать, что эта смерть —

Нелепость.

Это чье-то злое озорство.

Вот и все…

Но как мне жаль,

Что небо

Не дождется голубя того.

«Не сразу мне открылось Слово…»

Не сразу мне открылось Слово…

Я слушал музыку его.

Для встречи с ним всегда был повод

А мне три годика всего.

Но годы шли, и все свершилось…

По зову будущих предтеч

Мне Слово оказало милость,

Велев в стихах его беречь.

«Нью-Йорк приучил меня улыбаться…»

Нью-Йорк приучил меня улыбаться.

Теперь я с улыбкой не расстаюсь.

Улыбка – одна из природных дотаций

На то, чтоб не помнить обиду и грусть.

Мне нравится людям в пути улыбаться.

Пока мы уносимся в лифте в зенит,

Попутчикам я улыбнулся раз двадцать.

И каждый в ответ улыбнуться спешит.

Нью-Йорк – это город улыбок и шарма.

Среди небоскребов – мы слишком малы.

И даже портье, что похож на жандарма,

Улыбкой встречает вопросы мои.

«Неповторим тот вечный миг…»

Неповторим тот вечный миг,

Когда рождаются слова,

Когда они в долинах книг

Не обрели еще права.

Вдали от брани и похвал

Они творят свой суд:

То поражают наповал,

То к Небу вознесут.

«На синей живописи неба…»

На синей живописи неба

Березы золотая прядь.

И ветвь, похожая на невод,

Стремится краски удержать.

И так прекрасен лес осенний

В убранстве сосен и берез.

И бродит по лесу Есенин

И не скрывает поздних слез.

«Вторые сутки хлещет дождь…»

Вторые сутки хлещет дождь.

И птиц, как будто ветром вымело.

А ты по-прежнему поешь.

Не знаю, как тебя по имени.

Тебя не видно – так ты мал.

Лишь ветка тихо встрепенется.

И почему в такую хмарь

Тебе так весело поется…

«На земле прошлогодние листья…»