Всемирный следопыт 1930 № 01

Когда вышел на палубу, большой двенадцативесельный бот был уже спущен, и там весело гудела первая партия отправлявшейся на берег команды. Матросы шумно радовались неожиданной остановке, словно школьники загородной прогулке. Ждали только капитана с комиссаром, а тем временем принимали провизию, котелки, кружки и прочую кухонную утварь.

Мы приближались к острову. Навстречу нам потянулись тучей морские птицы.

— Ну, Трофимыч, принимай команду на себя, — заявил капитан сидевшему на руле боцману. — Думаю, что в такой ясный день мы легко пройдем рифы.

— Не всегда-то легко пройти через буруны и в тихую погоду, Иван Филиппыч, — отозвался боцман, берясь за румпель.

Когда говорят о рифах, то немногие представляют себе кольцеобразные рифы, то-есть расположенную кругом каменную гряду. Раскинувшийся петлей риф — сущий младенец перед тем хищным зверем, который зовется рифом-коридором. Здесь сплошная каменная гряда лишь в некоторых местах прорезывается тесными проходами, в которых беспокойно толкутся и мечутся волны. Всегда, даже в тихую погоду, одинаково в часы прилива или отлива здесь бурлит волна. Здесь такая же давка, как в охваченной паникой толпе.

Нам предстояло встретиться с тройным рядом таких рифов-коридоров, которые вытянулись вдоль берега и словно защищали его от непрошеных гостей. Каждый из них высоко подбрасывал огромные валы; рифы были отделены друг от друга широким пространством пенистой взмыленной воды. «Кронштадт» остановился у самого входа в бухту, и до берега было около трех километров.

— А не повернуть ли нам, Трофимыч? — спросил капитан, опасливо глядя на, ожидающий нас тройной барьер. — Может быть поищем другого места для высадки.

— Ничего, пройдем! — уверенно ответил боцман.

Он приказал нам «сушить весла», когда мы подошли шагов на сто к первой линии бурунов, сам же принялся заменять руль кормовым веслом, а затем обратился к нам с такой речью:

— Слушайте, ребята, что я вам скажу. Когда подойдем к рифу вплотную, то по сторонам не глазеть, а только слушать команду. Это я не старикам говорю, а молодых предупреждаю. На носу Михальчук? Так сложи фалинь и держи его наготове. А когда я вам крикну, чтобы за борт прыгали, так воды не бояться, мигом лететь и тащить бот за планшир к берегу. Вот и все. Поняли? Ладно!

Мы дружно погнали бот к шумевшему рифу, а боцман оглядывался на гребни высоких волн. Шагов за сорок до грохочущего рифа мы опять засушили весла и несмотря на предупреждение боцмана начали дико озираться. Каждый огромный вал, проносившийся мимо нас, походил на прозрачно зеленую движущуюся гору. Вот он высоко вздымается и словно готовится поглотить нас. Мы плавно, но стремительно несемся к небесам с перехваченным от страха дыханием, один миг держимся в неустойчивом равновесии, а затем стремглав летим вниз и за спиной слышим громовой раскат ударившей в риф волны.

В таком положении мы оставались несколько минут, переводя дико вытаращенные глаза с набегавших волн на лицо боцмана и обратно. Вдруг среди раскатистого выстрела разбившейся о риф волны я увидел, что боцман что-то выкрикнул (услышать не мог, так как сидел на носу), а ребята с таким жаром налегли на весла, что они изогнулись словно тростинки.

Тяжелый бот ринулся вперед, в пенистую шумиху, но как усердно мы ни гребли, в середине узкого прохода за нашей кормой вырос новый огромный вал и, догоняя нас, становился все выше и выше. Он не дошел до нас каких-нибудь десяти шагов, как разразился грохотом и обдал нас лавиной пены.

— Суши весла! — заорал боцман, и в тот же миг пенистая масса, ударив в корму, покрыла нас облаком брызг. Бот так стремительно ринулся вперед, что не успела еще иссякнуть сила волны, как мы очутились уже перед вторым барьером. В этот момент навалилась другая волна, высоко взметнула корму, прокатилась под нами и разорвалась за нашей спиной. И снова мы налегли на весла. Мы успели проскочить через второй риф до следующего вала, а наступившее затишье позволило нам быстро прорваться и через третий барьер.

Мы были всего в десяти шагах от берега, когда по команде боцмана бросили весла и поскакали за борт. Я должен был тащить к берегу фалинь, а другие ухватились за планшир и изо всех сил старались удержать бот на месте, чтобы его не смыло обратной волной к рифу. Новая волна так ударила в корму, что все мы с ботом разом очутились на берегу, где и принялись отфыркиваться и отплевываться.

— Ну, спасибо, Трофимыч, что в целости доставил нас на берег, — сходя с бота, говорил капитан. — Такой бы удачи нам теперь на охоте.

V. Переменились ролями.

Произнесенное капитаном слово «охота» заставило меня призадуматься и принять определенное решение. И пока разгружали бот, я отвел в сторону Чурина и сказал ему:

— Ты еще ни разу в жизни не охотился, Митя, а потому просил меня одолжить тебе ружье. Я согласился и вот захватил с собою удочки. Все об'ясню потом, а тетерь забирай мое ружье и уходи без всяких расспросов.