Вверх дном

Это был горный инженер лет тридцати пяти, не более, поступивший первым в парижскую Политехническую школу и первым же окончивший ее, — что дает полное право рекомендовать его читателям как одного из выдающихся математиков, вероятно, даже стоявшего выше по своим познаниям, чем Мастон. Мастон, в сущности, был только необыкновенно искусен по части вычислений, не больше; это ставило его по отношению к приезжему инженеру на то место, какое занимал Леверрье[23] по отношению к Лапласу или Ньютону.

Инженер этот был человек умный, большой руки фантазер и чудак, что, однако, нисколько не мешало его основательности.

Такие оригиналы часто встречаются среди инженеров путей сообщения и очень редко среди горных. Говоря с друзьями, а иногда и с людьми посторонними, о каких-нибудь научных вопросах, он любил пересыпать разговор шутками и словечками народного жаргона, которые ныне все более входят в моду. В минуту увлечения он, казалось, совершенно забывал о согласовании своих выражений с предметом беседы и подчинялся академическим правилам только тогда, когда писал. При всем том он был замечательно усердный работник и был в состоянии проработать десять часов, не вставая с места и покрывая страницу за страницей алгебраическими выкладками так же быстро, как другие пишут письмо.

Любимым его отдыхом после такой усиленной работы была игра в вист. Играл он довольно плохо, хотя и рассчитывал вперед шансы каждого хода.

Звали этого чудака Пьерде — Алкид Пьерде, но, в своей мании все сокращать, он подписывался обыкновенно: А.Пи.

За его горячность в спорах товарищи прозвали его «Ацидум сульфурикум» (серная кислота).

Насколько он был велик в своих познаниях в математике, настолько же был высок и ростом: его товарищи в шутку уверяли, что его рост равняется одной пятимиллионной доле четверти меридиана, то есть двум метрам, и если ошибались, то не намного. Положим, по его росту, телосложению и особенно по широким плечам, голова у него была несколько мала, но работала она хорошо и освещалась парой голубых глаз. Особенно симпатично было в нем вечно оживленное открытое выражение лица; голова его была преждевременно украшена, вследствие усиленных занятий, небольшой лысиной.

Вообще Алкид Пьерде был отличным малым и прекрасным товарищем, оставлявшим по себе всюду самое хорошее воспоминание.

Будучи всегда первым учеником, он не важничал, не рисовался этим и, хотя далеко не был тряпкой по характеру, всегда сознательно подчинялся правилам училища, никогда не роняя достоинства того мундира, который носил.

Маленькая, но дельная голова Алкида была начинена самыми основательными познаниями. Прежде всего это был отличный математик, но математикой он занимался исключительно ради приложения ее к опытным наукам, а последние имели для него цену лишь как средство для развития промышленности.

Заметим мимоходом: Алкид был холостяк. Он часто говорил про себя в шутку, что «равен единице», хотя и был не прочь «удвоиться». Его друзья чуть было уже не женили его на одной веселой, прелестной молодой девушке из Прованса, но, к несчастью, вмешался отец. Он отказал наотрез, говоря:

— Нет, нет, ваш Алкид слишком учен! Он замучает мою бедняжку своими непонятными разговорами.

Как будто ученый не может быть одновременно самым милым и скромным человеком! Этот отказ был, между прочим, одной из причин, побудивших нашего разобиженного инженера бросить на время все и уехать за океан. Он взял отпуск на год, решив воспользоваться им, чтобы съездить в Америку и на месте познакомиться с затеями «Северной полярной компании». Сказано — сделано. Приехав в Балтимору, Алкид с первой же минуты горячо заинтересовался грандиозным предприятием «Барбикена и K°». В сущности, ему было решительно все равно, уподобится ли наша Земля Юпитеру или нет. Его, как ученого, главным образом интересовал тот способ, к которому хотели прибегнуть для достижения этой цели.

— Очевидно, — говорил он, прибегая, по обыкновению, к своеобразным выражениям, — Барбикен собирается выкинуть с нашей планетой какое-то необыкновенное коленце!.. Но какое именно?.. В этом-то и вся суть!.. Чего доброго, ударит ее в бок, как биллиардный шар!.. Но если ему это удастся, то черт знает, какая чепуха произойдет с разделением нашего времени на годы, месяцы и т. д.! Благодарю покорно! Ясно, что им ни до чего нет дела, кроме намеченной цели — переместить ось!.. Но интересно, — где найдут они эту точку опоры и силу для толчка? Не будь у нас суточного вращения, тогда дело было бы иное: хороший щелчок — и дело в шляпе! А вот на поди!.. В этом-то и загвоздка! Во всяком случае, что бы они там ни придумали, кавардак произойдет изрядный!

Но как наш инженер ни ломал себе голову над разрешением этой таинственной загадки, толку не выходило никакого. А жаль! Сумей Алкид проникнуть в тайну «Барбикена и K°», он быстро вывел бы нужные формулы.

Вот почему 29 декабря Алкид Пьерде, французский горный инженер, мерял своими длинными ногами шумные улицы Балтиморы.