Выбор, которого не было

Саня шагнул чуть в сторонку и следом за ним в дверь пропихнули еще какого-то габаритного мужика, одетого в когда-то неплохой костюмчик и чистенькие ботинки. Прищурившись, Старик посмотрел, как следом за конвоируемым входят двое здоровенных мужичков-сопровождающих, и только тут сообразил, что они привели негра.

Старик с любопытством смотрел, как конвоиры усаживают чернокожего на хлипкий стул у стены, поблизости от его стола. Не то, что бы негры были в такую уж диковинку в городе, но вот в своем «присутствии» Старик видел их нечасто. А сам чернокожий, похоже, еще не сообразил, куда и зачем он попал: пытался вырываться, крутился на месте, насколько ему позволяли крепкие руки сопровождающих и о чем-то непрерывно говорил шепеляво, нечисто. Старик приметил, что губы у негра разбиты, а нос как-то подозрительно свернул на сторону. «Вот народец какой лихой у нас», – с легкой укоризной и неожиданным душевным теплом успел подумать Старик.

Саня осторожно шагнул поближе к столу и положил на него сильно помятую плохого качества бумагу, исписанную то ли мягким карандашом, то ли плохой гелиевой ручкой. И тут же отшагнул подальше, стараясь не дышать на Старика вчерашним перегаром и свежим махорочным духом.

Старик покачал головой, скосив глаза на бумагу, и попросил:

– А ты бы своими словами, Саня?

Этого парня он знал хорошо и понимал, что разбор его косноязычных каракулей займет гораздо больше времени, чем устное выслушивание рассказа, ведь говорить Саня умел гораздо лучше, чем излагать те же мысли на бумаге.

– Да чего тут рассказывать-то? – развел руками Саня и тут же прикрикнул на своих подчиненных, продолжающих неравную борьбу с негром: – Да утихомирьте вы его, черти!!!

Ободренный распоряжением начальник один из ребят с размаху саданул кулаком по затылку чернокожего так, что у того лязгнули остатки зубов, а подбородок с силой уткнулся в грудь. Негр замолчал, то ли ощутив бесполезность своей борьбы, то ли просто устав. А может быть, этот импровизированный подзатыльник был последней каплей, затопившей негритянскую волю к сопротивлению.

Старик включил старую, обшарпанную, настольную лампу и развернул ее, направляя на стул с задержанным. Оказавшись под лучом яркого света, чернокожий уже не дергался, а только беспомощно и жалко моргал, пытаясь спрятать глаза.

– Ну, чего тут говорить? – повторил Саня, почесывая затылок под картузом. – На наркоте его взяли и на девках…

– И зачем же ты его сюда притащил? – удивился Старик. – Ведь есть же решение по наркотикам и проституции: исполнять таких на месте, только протокол писать.

Старик с легким раздражением бросил окурок папиросы в жестянку-пепельницу. Впрочем, недовольство его вызвала скорость горения папиросного табака, а отнюдь вполне простительная бестолковость Сани.

– А вдруг он еще чего здесь скажет? – находчиво, как ему казалось, попробовал вывернуться командир патруля. – Ценное для общего дела?

Все-таки Саня и сам сознавал, что они сваляли дурака, притащив этого здоровяка сюда, вместо того, что б пристрелить или заколоть штыком прямо на улице, на месте преступления, у того бетонного забора, где он стоял вместе с тройкой девок. А вот девок правильно привели, для пользы дела, пусть хотя бы полы помоют, что ли, или еще какими хозделами займутся. А вечерком их можно будет и по прямому назначению употребить, то есть, как девок, раз уж они здесь оказались. Подумав так, Саня покаялся:

– Ну, дурака сваляли, Старый, виноваты… погреться захотелось, с народом поговорить, вот и пришли… а хошь – выведем его и прямо здесь…

– Я тебе дам – прямо здесь! – погрозил Сане пальцем Старик. – Нет уж, раз привели, пусть все будет по правилам… Документы-то хоть какие у него при себе были?

– А как же! – обрадовался Саня, увидев, что Старик не сердится всерьез, а грозит ему только по инерции, мол, так положено, что б старший младшему взбучку давал. – Вот они, я приберег, что б этот чернявый не скинул где по дороге…

Саня достал откуда-то из заднего кармана брюк упакованную в пластик разноцветную пеструю карточку размером в детскую ладонь и положил её на стол перед начальством.

– Гражданин Сенегамбии Жак Хуссейн Муби, – проговорил Старик, дальнозорко вглядываясь в документ. – Ишь, откуда занесло его на свою погибель…

Старик выдвинул скрипучий ящик стола и извлек оттуда маленький плоский вычислитель, уже подсоединенный кабелями и к электросети, и к Всемирной Паутине. Под восхищенным взглядом Сани, так и не освоившим нехитрую, казалось бы, науку общения с аппаратом, Старик дождался пока оттестируется система, подключился к Паутине и загрузил простенький браузер.