Выстрел с монитора (сборник)

— Риск — в чем? Значит, все же есть выход?!

— Подожди… — Петр шагнул к стене, распахнул створки висячего резного шкафчика, достал узкий кувшин и стакан. Безошибочно угадав старшего в Антоне, велел ему: — Напои детей, это их немного поддержит… Даже накормить некогда, нет лишней минуты… — Повернулся к Корнелию: — Иди сюда…

Они оказались у экрана «Интер–генерала».

— Смотри… — На экране возник рельефный план Реттерберга. В храм уперлась плоская красная стрелка. Вокруг храма затанцевали черные звездочки–кляксы. — Они обложили нас. Почему ты так обеспокоил улан, не знаю. А может, просто сводят счеты с нами. Так или иначе, оставаться вам здесь нельзя. Если даже уланы не посмеют нарушить закон и не ворвутся, они перекроют линию доставки, отключат энергию и уморят нас. До следующего «открытия врат» — полгода. Тайный ход — это не спасение, при блокаде его обнаружат быстро… Теперь слушай… — Петр говорил мягко, но в четкости и быстроте фраз были нотки приказа. — Теперь слушай, запоминай. Уходить надо быстро… Даже некогда смазать ребятам царапины. Ладно, потом… Сейчас войдете в том же месте, подниметесь из оврага. В ста метрах к югу от моста — станция монорельса…

План в экране стремительно придвинулся, Корнелий увидел знакомый мост, стрелка от него метнулась к открытой платформе окраинной станции.

— Здесь сядете в вагон. Через двадцать минут приедете на станцию Старая Башня. Там за развалинами башни есть небольшой, но густой и запущенный сад. Укроетесь в кустах до темноты. В темноте выведешь детей к рельсовой насыпи. Вот… — Стрелка уперлась в серебристую двойную нитку железнодорожного пути. — Это Окружная Пищевая. Бывал?

Корнелий покачал головой. Кварталы вдоль Пищевой считались прибежищем всякого сброда. Что там делать приличному человеку? Попадать в историю?

— Ничего, разберешься. Смотри. Вдоль насыпи шагов триста, сюда. Здесь под путями бетонный тоннель, раньше ручей протекал. Детей оставишь в тоннеле. Сам выйдешь на другую сторону, окажешься на улице. Правее, через дорогу, увидишь дощатый дом со старинным фонарем над крыльцом. Это таверна. Понял?

— Да. Но почему такая спешка? И зачем ждать темноты в сквере?

— Святые Хранители! Посчитай! Комиссия наверняка уже в тюрьме. Хватились инспектора. Скорее всего, уже нашли, привели в себя. Сколько он будет молчать и отпираться? Максимум минут пятнадцать. Потом кинутся в школу: там — ни тебя, ни ребят. По всей связи — розыск воспитателя с группой школьников. Приметы, твой изъятый из архива индекс… Группы перехвата на всех линиях, сигнал на спутник спецнаблюдения… Пока не заварилась каша, у вас полчаса. До Старой Башни доехать успеете, а дальше рисковать нельзя, у насыпи место открытое, ждите в саду до темноты.

— Но по индексу нас накроют там очень скоро. Сад — не спасение…

— Там над деревьями старая воздушная линия электропередачи, а по насыпи — двойная рельсовая нить. Они создают помехи для локаторов. В этом единственный шанс, будем надеяться… Итак, зайдешь в таверну…

— А не накроют в таверне?

— Не накроют, это уже не твоя забота. — В голосе Петра скользнуло раздражение. — Спросишь хозяина, скажешь ему… А, черт, он не поверит… И сквозь блокировку теперь ни сообщить, ни вызвать проводника. И сам я не могу оставить храм, я здесь один и должен дежурить еще трое суток… Ладно. Отдашь хозяину вот это… — Настоятель Петр сунул руку под крылатку, затем вложил в ладонь Корнелия что–то похожее на пуговицу.

Кожу кольнуло булавкой. Корнелий глянул, перестал дышать.

«Значит, правда?»

На ладони блестел выпуклый синий значок с золотой буквой «С» и звездочкой…

— Настоятель Петр! Вы… Скажите, вы не…

— Да, Корнелий, да, — ответил он с ласковым нетерпением. — Я тоже узнал тебя, сразу. Принимая обет, мы меняем имя, и наш устав не разрешает говорить о прошлом, поэтому я молчал. Но раз ты сам понял… Я рад. Я всегда тебя помнил, потому что помнил детство. Нам с тобой было хорошо…

— Но я же…

— Я очень рад, — перебил Петр. — Но я буду рад в сто раз больше, когда узнаю, что ты с ребятишками ушел благополучно. Хозяин таверны сделает все, завтра окажетесь там… Дети, вставайте, вам с Корнелием надо спешить. Зато потом… Потом будут Луга.

В подземном коридоре Корнелий и Петр шли рядом, впереди ребят Страх не страх, но ощущение большого риска натягивало нервы. И все же главной для Корнелия была радость, что рядом вот он — настоящий Альбин. Радость и ощущение вины…

— Петр… Хальк… Ты сказал о том времени. О детстве… Но я же… Я хочу признаться. Понимаешь, это для меня важно…

— Корнелий, самое важное сейчас — они… — Петр кивнул назад, на ребят. — Смотри, чтобы перед таверной не высовывались из тоннеля. Пока не разрешит хозяин… Ты должен сберечь их всех…

«Всех… Святые Хранители, но это же не все!.. А я ему и монетку отдать не успел…»

— Хальк! Это не все! От нас откололся еще один! Его зовут Цезарь Лот…

Они были уже у двери.

— Хальк! Этот мальчишка… не такой! Индекс у него исчез недавно, его забрали у родителей, он кинулся теперь искать их… Хальк, помоги ему…

— Как это — индекс исчез недавно? У большого мальчика?