Забытый чародей. Лабиринт воспоминаний

Скандал разразился в среду вечером. Бабка совершила тактическую ошибку: в качестве пробного шара объявила о решении младшим внукам. Пригласила обоих в гости - на чай с пирогами. Не учла, что огнедышащие близнецы остывают долго, а новость о возвращении папаши-беглеца не осела пылью в горячих головах. Если вкратце: Яська пообещала никогда не разговаривать с Мартыновной, а Ярик - спустить родителя с лестницы, как только изволит явиться. Шум за стенкой не остался незамеченным мамой, и понеслось с утроенным рвением.

Мы с Жозефиной-Симоной благоразумно сидели в окопе, то бишь в моей комнате и симулировали недуги. Гениальных талантов не требовалось. Мой больничный и недавняя поездка в ветклинику служили отличным щитом. К нам никто не совался, но крики громом прокатывались по квартире, и мы были в курсе всех подробностей. Особенно старалась маман, грозила наложить на себя руки при малейшем намеке бывшего супруга в соседнем подъезде. Я угрозам не верила. Вероника Светлова слишком любила жизнь и себя саму. Но близнецы впечатлились.

- Зато они втроем в кое-то веке солидарны, - вставила Жозефина-Симона неизменные «пять копеек». - Вспомни, когда такое было?

Я задумалась крепко и не смогла ответить.

- Смысл вообще печалиться? - добавила кошь. - Папаша ваш не завтра приезжает. До его прибытия ещё столько неприятностей на все места насобираем.

- Типун тебе! - шикнула я.

Питомица фыркнула в усы.

- А что? Я правду говорю. Твои маги подсобят...

В четверг под предлогом поездки в поликлинику, где мне без расспросов продлили больничный, взглянув на бледную физиономию, я на мягких лапах наведалась к Мартыновне. Выглядела бабка непривычно сникшей: волосы не завиты, губы не накрашены. В квартире терпко пахло валерьянкой. Жозефина-Симона бы давно с ума сошла и устроила драку, дабы заполучить заветные капли.

- Могла сначала со мной поговорить, - попеняла я, накрывая на стол: нарезала сыр, колбасу и овощи, извлекла из недр холодильника лимонный пирог, который близнецы в порыве чувств не доели. - Я не ходячий динамит, в отличии от некоторых.

- Прогадала, - развела руками бабка, достала из кармана сигаретную пачку, но я вырвала её и швырнула на подоконник.

- Уважай чужой больничный, - шикнула я и рванула к плите на призывный свист чайника.

Разговор не заладился. Мартыновна осознавала, какие последствия грядут, но отступать не собиралась ни за какие коврижки.

- Могли бы и принять мой выбор, - припечатала она обиженно. - После всего, что я для вас сделала! Где бы вы были без меня?

- Именно! - я слепила двухэтажный бутерброд, расположив сверху сочный кусок помидорины. - Тебе не пришлось бы взваливать ответственность на плечи, если б сыночек не сделал ноги. Для нас он всегда будет виноват. Для тебя тоже. Но в твоем случае, прощение - дело наживное, в нашем - невозможное.

- Что же теперь делать?

- Либо не приглашать их жить тут, либо ждать, когда волна Светловского гнева схлынет.

- Могли бы попытаться помириться с отцом...

Тоска по единственному отпрыску, видать, достигла апогея. В здравом уме Мартыновна б не рискнула предлагать подобное.

- А твоя дражайшая подружка Адочка смогла бы простить мать-кукушку Аглаю? Случись эта напасть, ты бы приняла её решение со смирением или б пилила до бесконечности?

Я выразительно постучала ложкой по столу, и бабка махнула рукой.

- У каждого своя правда.

Я догадалась, что у Мартыновны состоялся основательный разговор с сыном. Нет, не догадалась. Почувствовала магическим чутьем. Увидела её, сидящую в кресле с телефонной трубкой у уха - печальную, обиженную, но счастливую слышать родной голос спустя столько лет.

- Какая же у него правда?

- Не правда, - бабка не притронулась к еде, медленно потягивала фруктовый чай. - Оправдания одни. Я понимаю, рано они с Вероникой поженились. Не сложилась семейная жизнь. Но можно ж было по-другому... Не бежать без оглядки. От всех...

Я не могла это слышать. Рано поженились... Нагуляли меня... Сложись всё иначе...

Нет, это выше моих сил.

- Давай закроем тему, - предложила я настойчиво. - Тошнит. Лучше скажи, твоя подруга Ада рассказывала о тетке? Её Лида звали.

Мартыновна подарила изумленный взгляд и чуть не опрокинула чашку.

- Не спрашивай, откуда знаю. Миллионный город, а сплошная деревня. Все здесь так или иначе пересекаются. Говори. Ты мне должна. За истрепанные нервы.

Я рисковала, заговаривая с бабкой о Лиде Арсеньевой. Ни к чему лишние подозрения. Её обожаемая Адочка меня и так ведьмой считает. Но расспрашивать Ольгу о личной жизни отца странно и неуместно, а говорить с самим чародеем не комфортно. Но я хотела знать историю куклы, взгляд фарфоровых глаз которой не забуду до самой смерти. Нужно собирать кусочки мозаики. Рано или поздно придется столкнуться с проблемой лицом к лицу.