Закон подлости (Солдаты удачи - 4)

На этой зловещей ноте Коперник встал и поспешил откланяться, оставляя посла в полнейшей растерянности. Перспектива получить труп шпиона совсем не радовала Ивана Сергеевича. Хватит с него и ожидаемой с минуты на минуту бомбардировки.

3

Что было с ним после того, как он на носилках оказался в машине "скорой помощи", Пастух не помнил. К этому моменту дикая боль буквально раздирала его живот, как будто там разорвалась граната с перцем. Все плыло перед глазами, и уже на грани сознания Сергей подумал, что это конец. Страха не было. Почему-то вспомнился священник из кафедрального собора в Эчмиадзине и погибший Трубач. А потом его накрыла мягкая обволакивающая мгла...

В себя он пришел уже лежа в койке, раздетым. Белоснежная больничная палата. За окном верхушки деревьев. Немного кружилась голова. Слабость разливалась по всему телу -- и все. Боли как не бывало. Чтобы убедиться в том, что он цел и невредим, Пастух сел в кровати. Никаких следов недавнего приступа. Он спустил ноги на пол, намереваясь встать.

Тотчас дверь открылась и в палату вошел араб средних лет в офицерской форме. Пастух плохо разбирался в местных званиях, но почему-то сразу решил, что этот человек был майором. Майор внимательно осмотрел пациента, и его тоненькие черные усики растянулись вместе со ртом в приторной улыбке.

-- Вам рано еще вставать, -- произнес араб на довольно сносном русском. -- Вам следует отдыхать.

Спокойствие и радость избавления от боли мигом покинули Пастуха. Он тут же вспомнил, какую миссию он должен был выполнить здесь, в Багдаде, и понял, что миссия эта сорвана. Вид офицера никак не содействовал успокоению.

-- Вы не врач, -- скорее констатировал, чем спросил, Сергей.

-- Нет, -- не стал спорить майор.

-- Тогда кто вы?

-- Я офицер армии Ирака. Вы находитесь в центральном армейском госпитале и являетесь нашим гостем, -- радостно сообщил майор. -- Вам необходим покой.

-- Что со мной произошло? -- не унимался Пастух.

-- Вам стало плохо. Жара, смена климата, острая пища... -- участливо, как ребенку, ответил майор. -- Сейчас все позади.

-- Я не ел острой пищи, -- уверенно ответил Пастух.

-- Ну, значит, вода, -- пожал плечами араб. -- Это просто какой-то бич! У нас в Багдаде нужно, как это говорится у вас, держать уши востро...

-- А может, меня просто отравили? -- Пастух внимательно посмотрел на араба.

-- Кто? -- изумился тот с таким выражением лица, как будто хотел сказать: "Да кому ты, блин, нужен!.."

-- Ладно, оставим, -- буркнул Пастух. -- Я чувствую себя хорошо. Когда меня выпишут?

-- Это вопрос не ко мне. Вот придет доктор, он и решит. А пока вам нужно лежать.

-- Я хочу видеть представителя посольства, -- твердо произнес Пастух. Он точно знал, что если ему в этом будет отказано, то, значит, крышка.

Но майор в знак согласия даже закивал:

-- Понимаю. Наверняка представитель посольства посетит вас.

-- Что значит "наверняка"? -- насторожился Пастух.

-- Это значит, что мы безусловно уже оповестили ваше посольство о вашем состоянии. Но сочтут ли они необходимым навестить вас, я не знаю, -разъяснил майор.

Пастух так и не понял, чего ему теперь ждать -- опасности или дружеского расположения.

"Успокоив" пациента, майор поспешил откланяться, не забыв пожелать скорейшего выздоровления. Насчет последнего у Пастуха были большие сомнения. Он, конечно, не доктор, но прекрасно понимает, что как-то уж слишком быстро "заболел" и не менее подозрительно быстро выздоровел. Вероятно, ему здесь, в госпитале, просто ввели противоядие.

В любом случае операция была сорвана, и это обстоятельство просто выводило Пастуха из себя. Проигрыши были не в его характере. Он всегда старался оставлять последнее слово за собой. И опыт подсказывал ему, что за этим стояло не просто упрямство самолюбивого человека.

Когда-то во Флоренции он уже оказывался в ситуации, когда все словно кричало, что задание провалено и нужно думать о том, как спасти собственную шкуру. Но тогда он доверился своим инстинктам, шестому чувству, если угодно, и поступил вопреки очевидным правилам. В результате он сорвал крупную провокацию одной могущественной спецслужбы.

Придя к выводу о необходимости активных действий, Пастух прилег, обдумывая, в каком направлении их предпринять.

Ближе к вечеру его действительно посетил представитель Российского посольства. Второй секретарь посольства, оказавшийся невысоким дядечкой с грустными глазами, как-то неуверенно справился о здоровье дорогого соотечественника. Выразил надежду, что тот вскоре поправится. Посетовал на низкое качество местной воды и заверил Пастуха в том, что Родина его не оставит. "Не оставит в покое..." -- с мрачным юмором уточнил про себя Сергей.

Уже собравшись уходить, посольский дядечка как-то испуганно огляделся по сторонам и мученическим шепотом сообщил:

-- Коперник просил передать, что все под контролем...

И, кажется, испугавшись собственных слов, поспешил ретироваться.