Защитница. Тринадцатое дело

Впрочем, вернувшись с отбора в контору, начать работу она собиралась как раз с тех, наименее важных, но наиболее прибыльных дел. Чтобы побыстрее с ними закончить.

Ольга шла по улице, неприлично, как ребенок, размахивая своим коричневым портфельчиком. Вымытые первой грозой этого года, под лучами почти летнего солнышка, блестели и окна, и отмытые бока машин, и даже черный асфальт давал блики.

И пахло не как обычно, выхлопом да городским смогом. Воздух сейчас пах свежестью и чистотой, по утреннему времени его еще не успели капитально испортить, а старые ароматы были сметены ночным ливнем.

«Как же все классно в нашей жизни!» – восторженно думала она.

И, несомненно, была права.

Любимая работа.

Любимый мужчина.

Любимый город.

И впереди – главный результат целого года титанических усилий.

Клюев так и не думал умирать, поддерживаемый то ли экспериментальной терапией, то ли силой воли и яростью, скопившейся за время несправедливого заключения.

Сейчас наберут присяжных, и Ольга в паре с неукротимым и любимым Багровым, начнет раздирать на куски сплетенные для невиновных близнецов сети. Шеметова почти не сомневалась, что им удастся убедить присяжных заседателей в неправоте предъявленных обвинений.

В таком бравурном настроении она даже пропустила звонок телефона. Вибрация же в ее смартфоне включалась лишь на второй попытке, потому что Ольга уже не раз подпрыгивала от испуга, когда гаджет ни с того ни с сего начинал проявлять себя в самых неожиданных местах. Тут надо уточнить, что телефончик в данный момент жил у нее в глубоком и тесном кармане брюк, и вибрация в самом деле была несколько… скажем так – неуместной.

На второй звонок, также Ольгой не услышанной среди городских шумов, аппарат затрясся, в который раз перепугав Ольгу.

Но лучше так, чем пропустить какое-нибудь важное сообщение.

Шеметова достала телефон, нажала на зеленую кнопку. Успев предварительно посмотреть отраженный номер – это была доверительница по делу усыновления мальчика. Ольга даже заволновалась: какие там могли быть новости, чтоб так настойчиво названивать? Это они от нее должны ждать новостей, а не наоборот.

– Ольга Викторовна, здравствуйте! – послышался голос Неонилы.

– Добрый день, Неонила, – отозвалась адвокатесса.

– У нас беда, выручайте! – расплакалась она прямо в трубку.

– Что с мальчиком? – напряглась Шеметова. – Она его забрала?

– Нет, с Мишкой порядок. Только не знаю, куда его сейчас деть.

– Так что случилось? – адвокатесса остановилась в месте потише. Ее весенний настрой улетучился, быстро и безвозвратно: она так и не научилась спокойно относиться к проблемам своих доверителей.

Дальнейший разговор выглядел отрывком из любимого библиотекаршей Кафки.

Шеметова никак не могла понять, причем здесь ухо, ребенок же укушен за лицо. Поняв, что ухо женское, опять не могла врубиться, чье. И, главное, кто его откусил.

Когда же плачущая Нила, срывающимся голосом с третьего раза все это расставила на места, с Ольгой Викторовной чуть не случился припадок нервного смеха.

Нет, она сразу поняла, что дело здесь вышло не веселое, а скорее трагическое. Но представить всерьез, как тихий Петр Иванович набрасывается на неведомую тетку и откусывает ей ухо, было просто невозможно.

– Только не бросайте нас, пожалуйста, – жалобно сказала Нила, неверно расценив ее затянувшееся молчание.

После краткого обдумывания ситуации смеяться уже не хотелось вовсе.

Как бы там что ни произошло, но любое обвинение прапорщика в преступлении, связанном с насилием, да еще повлекшим увечья, резко уменьшит шансы этой семьи остаться вместе со своим сыном.

– Я берусь за дело, – сказала Шеметова. – Подъезжайте в контору, заключим официальный договор, чтобы я могла представлять ваши интересы. Заодно поподробнее расскажете о случившемся.

– Не смогу, Ольга Викторовна! – в слезах объяснила та. Оказалось, что в Мишкином садике сегодня ночью случилось возгорание плиты на кухне, и пожарные опечатали посещение до устранения неисправностей. Родителей обзвонили рано утром.

– А Петр Иванович? – спросила адвокатесса, уже предвидя ответ.

– Он до сих пор в участке, – сдерживая слезы, сказала Нила. – Они его не отпускают.

Так.

Все планы побоку.

Перезвонила Багрову, чтобы на отбор присяжных поехал он один, она не сможет.

В контору тоже не пошла. Вместо этого заскочила в кафешку, заказала чашку кофе, чтобы поправить спутанные мысли, и по вай-фай вышла в интернет. Отделение полиции нашла за пару минут. Записав адрес и допив кофе, направилась вызволять несчастного прапорщика.

Там все оказалось непросто, ибо уже существовало заявление потерпевшей, Галины Дмитриевны Стрешневой. В нем живописалось о попытке ее убийства, острых ножницах и страшных зубах невменяемого соседа по квартире. А покушение на убийство – статья довольно серьезная.

К счастью, руководство в отделении оказалось разумным, да и Петр Иванович, даже потрясенный последними событиями, никак не выглядел злодеем.

Правда, он при Шеметовой никак не хотел объяснять причину своей нечеловеческой ярости.