Защитница. Тринадцатое дело

Хуже того, до судьи (а через него – до Слепнева) быстро донесли, что есть минимум десять свидетелей, а может быть и сто, которые в момент разнесут позицию обвинения ко всем чертям. Возможно – вместе с обвинителями, так как в этом случае может иметь место оговор и превышение последними служебных полномочий.

Огорошенный Слепнев срочно проконсультировался с приятелем в прокуратуре, миноритарным участником их автобизнеса. Тот, стараясь выражаться эзоповым языком и не называя никаких имен, посоветовал коллеге поскорее замять это дело. Типа – последовали неприятные звонки. И могут последовать еще более неприятные.

В общем, Слепнев пережил первое в своей жизни унижение.

Обвинение было отозвано, узник освобожден.

Появление Олега Всеволодовича на улице встретила радостными возгласами мини-толпа из человек пятнадцати – вообще немыслимое для Городка дело.

Тот поганый для майора день закончился еще более скверно: крайне неприятным разговором с главой районной администрации. Сам этот хмырь тихо бы сидел в слепневском кулаке, но третьим за ужином был некий товарищ, дачник из буржуинского поселка за речкой. Вообще без погон, штатская очкастая штафирка, без слез не взглянешь.

Однако он вполне по-простому, перемежая содержательный текст привычным матом, объяснил майору его место в этой жизни. Что он – вовсе не властелин Городка, как ему ошибочно показалось, и уж никак не его владелец. Он просто винтик в сложной системе финансовых потоков. И если майор на полковничьей должности будет создавать серьезным людям проблемы, то никогда ему полковником не стать. Более того, из майоров есть путь как наверх, так и вниз.

Еще Слепнев из разговора извлек, что уж конечно не адвокат Багров, и тем более не братья Клюевы озаботили упомянутых серьезных людей. Этим людям в конечном счете глубоко наплевать на всех адвокатов в мире, кроме собственных. Как и на истину – в понятийном смысле данного термина. Но серьезные люди не любят бесполезного шума. Такого, от которого нет никакого экономического эффекта, а проблемы – есть.

Тяжело переживал Георгий Витальевич свое первое поражение в Городке. Ну да ничего, не последний день живем. Майор был человек, может, и не злопамятный, но крайне недобрый и не забывающий обид.

Здесь, в областном суде, он тоже присутствовал, надеясь стать свидетелем теперь уже позора ненавистной ему адвокатской семейки.

Конечно репортеры и зеваки собрались зря. По крайней мере – в первый день работы суда.

Потому что целое заседание и еще часть второго ушла на формальные вопросы.

И лишь затем, когда суд, в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом, приступил к судебному следствию, начались содержательные выступления.

Сначала выступил прокурор, молодой мужчина, Сергей Сергеевич Мухин. Стандартной для судов скороговорочкой он зачитал текст с предполагаемыми грехами Клюева Николая, которые собирался затем доказать в судебном следствии. Даже быстрое зачитывание заняло порядком времени. Если кратко, то обвинялся Николай в следующем:

1. Убийство начальника криминальной милиции Владимира Петровича Иванова с отягчающими обстоятельствами;

2. Убийство коммерсанта Сальникова Геннадия Вениаминовича (труп, найденный в сожженном автомобиле);

3. Покушение на убийство Слепнева Георгия Витальевича методом, опасным для жизни двух или более лиц;

4. Приобретение и хранение огнестрельного оружия и боеприпасов;

Вторым подсудимым в этом процессе был «оруженосец» Николая Клюева, Власов, однако, поскольку он все необходимые показания во время следствия дал, то свободы его пока не лишали, и в суд он приходил вместе с адвокатом Косицыным.

Багров с Шеметовой слушали речь прокурора спокойно. Слова звучали, конечно, страшные, но ни одной прямой улики у прокурора не было. Если не считать показаний пяти персонажей, которые то их давали, то от них отказывались. В основном, исходя из своего географического места пребывания: будучи в ИВС – подписывались, выйдя на свободу – отказывались.

Принимай решение судья в одиночку – и сидеть Клюеву, не пересидеть. Но в суде – присяжные, вот они, с большим интересом слушают. Потом интерес поугаснет, однако заставить незнакомых людей подписаться под откровенной липой – не так-то просто. Собственно, на это и была вся надежда защитников и самих Клюевых.

После выступления прокурора сторона обвинения начала неспешные допросы своих свидетелей.

Их было много, очень много. Отнюдь не только те пятеро, что рассказали следствию об участии близнецов во вменяемых преступлениях.

Например, Сергей Сергеевич Мухин, не торопясь, выспрашивал некоего Зотова о том, как тот увидел Николая Клюева недалеко от места убийства Иванова. И, разумеется, в тот самый вечер.

– Вы уверены, что видели Николая Клюева? – строго вопрошал прокурор. – Это был именно он?

– А кто ж еще? – отвечал Зотов. – Я ж его с рождения знаю.

– Не могли спутать с Анатолием? – вникал в нюансы гособвинитель, явно желавший перед присяжными казаться точным и справедливым.

– Это они для чужих одинаковые, – объяснил тот. – Мы-то обычно различаем.