Жена моего брата

Я разгребаю с Региной весь трындец, что произошёл в моё отсутствие. Потом — показания ментам.

Я не выездной на время расследования.

Ну, супер просто!

Но лететь самолётом при моем ранении все равно нельзя.

Жаль. Потому что вернуть в Россию Злату я пока не готов.

Головой понимаю, что сейчас нет никакого смысла Дагиеву ее преследовать. Она уже замужем, счета под нашим контролем, права распоряжения имуществом несовершеннолетнего брата у неё нет.

Все! Выведена из-под удара.

Но я хорошо помню слова Дагиева, что он не всегда руководствуется выгодой. Иногда — удовольствием. Маньяк долбанный…

Увы, его выстрел на камеру не попал. А вот похищение Тихона — да. Поэтому, я попадаю только под «превышение самообороны». И понимаю, как свести обвинение на нет.

Я стрелял в машину, чтобы остановить её, а не в человека. Стекла были тонированны…

Попал не туда куда целился.

В общем для хорошего адвоката дело плёвое.

А вот доказательства, что в меня стрелял Дагиев — это только на основании свидетельских показаний. Моего охранника, Златы, Тихона. А значит, его дело будет идти медленно.

Меня это не устраивает, и наши люди ищут мразь параллельно с ментами. Такой борзый персонаж обязательно где-то засветится. Я бы на его месте рванул куда-нибудь в Эмираты или Кувейт.

Все осложняется тем, что Дагиевых три брата. Было. Один погиб несколько месяцев назад. Осталось два.

Стая шакалов!

Насильно запихиваю в себя еду, преодолевая тошноту от огромной дозы антибиотиков. Мне нужны силы, а тот компотик, что вливают мне через вену, едва позволяет держаться на ногах.

Вечером, забрав у врача портативный баллончик с кислородом, еду домой.

— Не тело, а мука какая-то, — морщусь я.

— Рано Вы, Демид Альбертович, на ноги встали, — качает головой Макс.

— Лишь бы не поздно. Что у нас с охраной?

— Усилена. Повторных заходов не было.

Медленно иду от ворот к дому.

Выносливость у меня так себе.

Обливаясь потом падаю на ротанговое кресло у крыльца. Несколько раз вдыхаю кислород.

— Демид Альбертович! — выбегает наша домработница. — Врача?

— Не надо врача. Отца позови.

Через некоторое время спускается отец. Недовольно хмурится, оглядывая меня.

— Как самочувствие?

— Как у рыбы без воды. Где Злата с Родионом?

— Тель-Авив.

— Ты сказал ему, что никаких тусовок? Чтобы сидели тихо.

— Конечно.

— Брак оформлен? Деньги на таможню ушли?

— Естественно, Демид.

— Отлично…

— Должен тебя предупредить, что Злата подписала немного изменённую версию брачного договора.

Мой взгляд застывает, я вспоминаю слова отца, о том что он внёс правки.

— Не понял. Она читала его?

— Нет, не читала. Она была слишком… убита произошедшим.

— Ты подсунул ей другие документы?!

— Я защитил семью от форс-мажоров.

Подлетаю на ноги.

— Я обещал ей, что мы не обманем! Я дал своё слово Ивану Михайловичу!

— Ивана вчера отключили. Он мёртв. А Злата… всего лишь женщина.

— Ты наплевал на моё слово, отец?! Обманул испуганную беспомощную девочку, которой я пообещал защиту? Смошенничал?! Обворовал её?!

Меня так накрывает адреналином, что я не чувствую ни раны, ни удушья.

— Не горячись! — недовольно подскакивает отец.

— Ты выставил меня лжецом!

— Поправки не значимы, если она только не решится на развод.

— А если решится?!

— Всё достанется Родиону, и естественно мы будем бороться за право опеки нашего наследника! Она не получит ребенка.

Шокированно осаживаюсь на кресло.

— Ты — подлец.

— Следи за языком. Ты пока ещё в моем доме и моем бизнесе. Управляющий. Не хозяин! И не факт, что им станешь.

— Вот как?

— Да! Так. Займись здоровьем и делами. А Родион пусть занимается женой. Это тебя больше не касается.

Мы несгибаемо смотрим с отцом друг другу в глаза.

Наш диалог продолжается. Только теперь молча.

Первый порыв — нахрен всё послать. Я не для того потратил двенадцать лет своей жизни на этот бизнес, чтобы мне указывали на место. Не мой это бизнес? Серьезно? А на чужой я впахивать не готов! Я буду работать только на себя!

И дом этот не мой, да?

Поднимаю взгляд на окна своей комнаты.

— Не горячись, сын. Глупо из-за обещания женщине терять всё. Тем более, что для неё ничего не изменится, если она будет держать своё слово и не надумает развестись.

Ах, да. На место воткнули не только меня, но и Ольховскую с моего благословения.

— Скинь мне договор с Ольховской, — холодно цежу я.

Он отправляет мне на телефон документ. Сосредоточенно перечитываю.

— Наследует бизнес все ещё ее ребёнок, при условии, что это будет мой внук. Она — полноправный член семьи. И я готов защищать её. Но инициатор развода теряет всё. Вот и все поправки. Согласись, это справедливо.

— То есть, чисто гипотетически, мой братец может творить любую дичь, а девочка должна будет терпеть это, не имея права на развод?

— Для того, чтобы держать Родиона в узде есть я и ты.

— Ну да.

На самом деле меня беспокоит в целом невозможность развода. Но это же не смертельно, правда? Ну, пусть, по документам будет его женой. А в реале…

Нужен ли ты ей настолько, Демид?

Нужен ли ей ты вообще сейчас?

Будет ли у вас в принципе шанс на семью?

Ты все еще не знаешь, заражен ли ты.