Жизнь Микеланджело

Флорентийская академия отправила к Льву Х своих представителей, чтобы попросить его вернуть родине прах великого флорентийского поэта, все еще находившийся в Равенне, где он умер в изгнании. Подлинник обращения сохранился (в архивах госпиталя Санта-Мария-Нуова во Флоренции), присутствует там и подпись нашего художника: «Я, Микеланджело, скульптор, обращаюсь к Вашему Святейшеству с той же просьбою и предлагаю изготовить для божественного поэта достойную его гробницу».

Вот все, что сообщает история о жизни Микеланджело в течение этих долгих девяти лет. Известно, что он жил во Флоренции как один из наиболее уважаемых дворян и блеск его славы падал и на его семью. Как нам известно, отец его был беден, но тем не менее, когда Лев Х приезжал навестить родину и продемонстрировать свое величие (в 1515 г.), Пьетро Буонарроти, брат Микеланджело, был одним из девяти первых должностных лиц.

Микеланджело, испытывая отвращение к работе, из благоразумия все же принялся за статуи для памятника Юлию II, когда внезапно яд лишил искусство одного из величайших его покровителей. Преемником этого любезного и достойного своей прекрасной родины государя стал фламандец. Этот варвар хотел уничтожить плафон Сикстинской капеллы, который, как он говорил, больше напоминал публичную баню, нежели свод церкви[25]. Ему пожаловались, что Микеланджело забыл о гробнице Юлия II, за которую при этом он уже получил шестнадцать тысяч скудо (1523 г.). Буонарроти хотел помчаться в Рим, но кардинал Медичи, ставший спустя несколько месяцев Климентом VII, задержал его во Флоренции, чтобы поручить ему постройку библиотеки, ризницы и фамильных гробниц в Сан-Лоренцо. Это единственные гробницы Нового времени, отличающиеся величием. Этот род искусства очень зависит от формы правления. Античные гробницы были величественны, поскольку напоминали о людях, погребенных в них. Современные же гробницы в лучшем случае только богаты, так как воспоминание о добродетели может быть не более чем трогательным, а воспоминание о доблести – не более чем занимательным. Базилика Сен-Дени мелочна и бодра. Церковь капуцинов в Вене напоминает лавку древностей; Микеланджело же возвысился над всем этим.

В качестве преемника папы-фламандца выступил Климент VII, правитель лицемерный и слабый, которому было предначертано судьбой казаться достойным престола лишь до того момента, пока он не вступил на него. Микеланджело продолжал выполнять порученные ему во Флоренции работы.

Герцог Урбинский, племянник Юлия II, велел передать ему, чтобы он подумал о спасении своей жизни, если не закончит гробницу его дяди. Буонарроти приехал в Рим. Климент посоветовал ему самому обратиться к агентам герцога, не сомневаясь, что кредиторы еще сами останутся в долгу у Микеланджело, назначавшего за свои работы очень высокую цену. Доказательств, что Микеланджело последовал этому неблагородному совету, нет. Осознав, к чему может привести политика папы, Микеланджело направил все свои мысли на то, как бы побыстрее вернуться во Флоренцию. Вскоре после этого по несчастному Риму огнем и мечом прошлась армия коннетабля Бурбона[26].

Себастьяно дель Пьомбо. Портрет папы Климента VII, в миру Джулио Медичи. Ок. 1531 г.

Последний вздох флорентийской свободы и величия

Флоренция воспользовалась случаем и избавилась от Медичи (народные ораторы доказали, что за несколько лет те истратили на собственные нужды громадную сумму в миллион девятьсот тысяч дукатов из городской казны). Теперь речь шла об избрании нового правительства. Гонфалоньер был набожен, а монахи Савонаролы, как всегда, амбициозны. Гонфалоньер предложил провозгласить королем Иисуса Христа; были проведены выборы, и его избрали – при двадцати голосах против (официальный титул нового короля звучал так: Jesus Christus Rex Florentini populi S. P. decreto electus, т. е. «Иисус Христос, царь флорентийского народа, избранный постановлением Сената и народа» – Segni, lib. I). Однако имя этого короля не помешало его наместнику Клименту VII направить против собственной родины всех немецких солдат, каких он только сумел нанять в Италии. Эти опьяненные радостью варвары воскликнули, увидев Флоренцию с высоты Апеннин: «Флоренция, готовь свою золотую парчу, мы пришли купить ее, отмерив копьями!» (24 октября 1529 г. – Варки, кн. 10). Армия Медичи насчитывала тридцать четыре тысячи человек, у флорентийцев было лишь тринадцать тысяч[27].