ЖЖ Дмитрия Горчева (2005–2006)

Газета эта впрочем вскоре накрылась пиздой, как и почти всё в те времена, а с Сериком мы потом подружились и даже совместно проводили выставку в местной пушкинской библиотеке к первому апреля (меня всю жизнь ошибочно считают юмористом). У него была какая-то редкая глазная болезнь — он более-менее видел только три-четыре дня в месяц и за это время успевал что-то рисовать, а в остальное время был совсем слепой.

Потом я уехал навсегда и больше его не видел. А тут вдруг обнаружил его на иероглифе, написал ему записку. Он оказывается уехал в Америку и там ему починили зрение, в общем всё хорошо.

Так что и от Америки может быть иногда польза, а не одно только Зло. И если бы они ещё перестали принудительно впаривать своё Добро тем, кому оно нахуй не нужно, то может быть даже и не понадобилось бы её уничтожать.

27 апреля 2005 — Краеведение

Просматривая гостевую книгу (бумажную) того учреждения, в котором живу, наткнулся на краткую благодарственную запись от Т. Толстой. Сразу как-то представилось, что вот выходишь утром на кухню сделать себе кофию или изжарить яишницу — а там!!

Но впрочем, может быть это была какая-нибудь другая Т. Толстая, однофамилица — если уж одних писателей с такой фамилией не менее четырёх, то сколько же их должно быть среди остальных людей?

Впрочем да и ладно. Ходил тут на днях производить инспекцию местных фортификаций: хуеватые были фортификации у древних шведов! Непонятно даже, от кого они могли защитить — разве что от пригородных крестьян, разгромивших по случаю Пасхи казённый системболагет. Не хотел бы я быть комендантом этой крепости — пять-шесть новгородцев, высадившись с ладьи, взяли бы её за пятнадцать минут и за два дня выебли бы всех прославленных туземных блондинок. И, судя по наличию в городе Новгородского переулка, они это таки сделали.

Закончив этот неудовлетворительный осмотр, я сел на прибрежную лавочку (блядь! — через каждые десять метров и на каждом пригорке стоит лавочка и рядом урна) и долго любовался своим профилем с трубкой в лучах заходящего солнца. От такого удовольствия трубка даже треснула и пришлось потом заклеить её липкой лентой.

Ещё потом я ходил по пустым улицам — меньше всего народу на улицах по выходным: у шведов считается, что пить алкоголь — это очень постыдно (приличному человеку зайти на глазах у знакомых в спиртной магазин — это всё равно что у нас зайти в вендиспансер), а не пить они по генетическим причинам не могут. Поэтому по выходным шведы запираются в своих домах и бесшумно там пьянствуют. А так, чтобы выйти на улицу с гармошкой — я такого вообще ни разу не видел.

30 апреля 2005

Покрасил яйца, для чего выгрёб в гастрономе из лотка всю луковую шелуху. Для отвода глаз купил ещё две луковицы, но тётушка на кассе всё равно посмотрела на меня с удивлением, хотя ничего и не сказала — вежливые они тут. Я всегда становлюсь к одной и той же кассе — к поседевшей блондинке лет пятидесяти. Она говорит приветливо «хей», я тоже говорю «хей». Потом она называет мне неразборчивую сумму по-шведски, я смотрю на циферки на кассе и стараюсь дать ей денег без сдачи и говорю тогда «вашагод», а она говорит мне «так», а если не получается без сдачи, она даёт мне много монеток и мы говорим всё наоборот: она «вашагод», а я ей «так». В общем ничего сложного.

Когда я красил яйца в кастрюле, два тутошних поляка (один мужчина, другой женщина) посмотрели на меня как на идиота — Пасха-то давно прошла! Но тоже ничего не сказали, и я промолчал — как-то мы с ними тут не подружились. Вообще с поляками у меня плохо складываются отношения: ещё когда сюда ехал и болтался без дела в гавани Нюнесхам, до меня немедленно доебался в кафе какой-то поляк, дожидающийся парохода в Гданьск. Узнав, что я русский, он немедленно решил сделать меня лично ответственным за пакт Молотова-Риббентропа, кое-как от него съебался.

А вообще чего-то тут не хватает. Вроде бы всё хорошо и сделано всё специально так, чтобы всё было удобно, а хуй его знает — витамина какого-то в окружающем пространстве нет, что ли, ну или не знаю чего. Значит пора собираться домой, к себе на пискарёвку.

Май

3 мая 2005 — Объявление (неразборчивое, потому что я уже выпил с утра портвейну)

А не пора ли нам домой?

В общем в воскресенье буду я в Стокгольме (шумный очень и суетливый город, если приезжать в него прямо из деревни и сразу на узловую станцию ти-централе) и можно будет там выпить пива и про это у жж-юзера maccolit написано где и когда, и я тоже по идее должен бы про это помнить и непременно там буду, потому что куда же я ещё денусь.

Так что если кто-то тоже в Стокгольме, то вот.

5 мая 2005

Я в последнее время стал очень часто выходить из парома.

Когда только начинаешь выходить из парома, там стоит большая толпа людей, которые тоже выходят и толкаются, и вообще не пропихнуться. И на самом выходе встречают всех нас такие страшные люди с табличками, что начинаешь радоваться фактам, которые вообще не должны даже приходить нормальному человеку в голову: тому, например, что фамилия твоя не Сёдёрстрём и это чрезвычайно охуительно!