Зловещее поручение

— Я вижу, — ответил дворецкий. Исключительно напоминая священника, особенно белоснежными волосами, держался он недоброжелательно, ибо за день успел наглядеться на репортеров.

— Мне нужно повидать сэра Фредерика еще раз, — заявил Ренкин.

— Сэр Фредерик в конторе, этажом ниже, — сказал дворецкий. — Он занят, но я доложу о вас.

— О, не беспокойтесь, пожалуйста, — пробормотал Ренкин.

На двадцатом этаже Билл отыскал дверь с именем Барри Кирка на матовом стекле и только собрался постучать, как дверь неожиданно открылась сама и из кабинета вышла молодая женщина.

Ренкин замер в изумлении. Даже при слабом свете было заметно,, что это удивительно красивая девуШка: блондинка с великолепной фигурой, не очень высокая, но…

Что это? Девушка плакала. Молча, без слез, но плакала. Злость и возбуждение искажали ее лицо. Покосившись на репортера, она торопливо пересекла холл и скрылась за дверью, украшенной табличкой «Калькутта импорт, инкорпорейтед».

Билл Ренкин направился в кабинет Барри Кирка. Сперва вошел в приемную и, очутившись перед открытой дверью, перешагнул через порог. В комнате за большим столом сидел сэр Фредерик Брюсе, бывший глава Департамента уголовных расследований. Он резко повернулся в сторону Ренкина, и его глаза засветились опасным огнем.

— А, это опять вы, — мрачно изрек он.

— Я должен извиниться перед вами, сэр Фредерик, за новое вторжение. Но у меня… э-э… Разрешите присесть?

— Конечно, — великий детектив собрал со стола бумаги и указал Ренкину на кресло.

— Дело в том… — пробормотал,. Билл, и смелость покинула его.

Внутренний голос подсказал ему, что перед ним уже не тот мягкий джентльмен, которого они интервьюировали. Теперь здесь находился совсем другой, железный человек, холодно взирающий на репортера.

— Дело в том, что мне в голову пришла одна мысль.

— Вот как, — вежливо отреагировал сэр Фредерик, глядя сквозь Ренкина.

— Она относится к вашему сегодняшнему высказыванию, сэр Фредерик… Ваше мнение о месте науки в раскрытии преступлений, об удаче и тяжелой работе… — Ренкин запнулся, точно не в силах закончить фразу. — Я вспомнил ваши слова, когда писал свою статью. Несколько дней назад я уже слышал подобное мнение.

— Ну и что? Я не претендую на оригинальность. — Сэр Фредерик запер бумаги в ящик стола.

— Да? Но я оригинальности не требую, — улыбнулся Ренкин, обретая уверенность. — Такую же идею, сэр, мне преподнес не обычный человек, а детектив, правда, далекий от Скотленд—Ярда. Чарли Чан, сержант гонолульс–кой полиции.

Брови сэра Фредерика поползли вверх.

— Вот как? Мне остается только аплодировать этому сержанту.

— Чан работает на Гавайских островах. Но сейчас он в Сан—Франциско: по делу приезжал. С виду он не исполин, но…

— Китаец, насколько я понял? — перебил его сэр Фредерик.

— Да, сэр.

Великий человек кивнул.

— А почему бы и нет? Из китайцев получаются превосходные детективы. Все терпение Востока у них в крови.

— Правильно, — согласился ренкин. — К тому же он очень скромен…

Сэр Фредерик покачал головой.

— Скромнорть — не самое ценное качество. Глубокая вера в себя гораздо важнее. А сержант Чан человек скромный?

— Сержант? Да он боится задеть даже тех, кто летает ниже него. А сам летает на такой высоте, что задевает за цветы.

Сэр Фредерик встал и, подойдя к окну, посмотрел на лежащий внизу город. Потом резко повернулся к репортеру.

— Скромный детектив, — жестко усмехнулся он. — Для меня это ново. Неплохо бы его увидеть.

Билл Ренкин облегченно вздохнул. Ему здорово повезло.

— Как раз это я и хотел предложить, сэр, — заявил он. — Я с радостью вас познакомлю… Вы окажете великую честь Чану, если позавтракаете с ним завтра утром.

Сэр Фредерик замялся.

— Спасибо, конечно. Но я завишу от Барри Кирка. Завтра вечером он дает обед и, вроде, что–то говорил насчет завтрака. Надо с ним посоветоваться.

— Позвольте мне. Где он?

— По–моему, в бунгало. — Сэр Фредерик повернулся к стене и запер большой сейф.

— Вы орудуете здесь как американский бизнесмен, сэр Фредерик, — улыбнулся Ренкин.

Детектив кивнул.

— Мистер Кирк любезно предоставил мне свой кабинет.

— Значит, вы совершаете путешествие не только ради удовольствия, — быстро отреагировал Ренкин.

Серые глаза сэра Фредерика снова стали жесткими.

— Путешествую я для удовольствия, — твердо отрезал он. — Но существуют дела… личные проблемы. Я пишу мемуары…

— О, конечно, простите, — поспешно произнес репортер.

Открылась дверь, и вошла уборщица.

— Добрый вечер, — повернулся к ней сэр Фредерик. — Вы помните, что ни одна бумага со стола не должна исчезнуть?

— Да, сэр.

— Отлично. А теперь, мистер…

— Ренкин, сэр Фредерик.

— Прекрасно. В бунгало ведет лестница. Если вы подниметесь со мной…

Билл Ренкин последовал за высоким англичанином. Наверху лестница закончилась темным коридором. Сэр Фредерик открыл одну из дверей и наощупь зажег свет. Они оказались в просторной гостиной бунгало. С другой стороны в комнату немедленно вошел Парадайз, посмотревший на репортера весьма презрительно. Появился и Барри Кирк, одетый к обеду. Дворецкий быстро сообщил ему о незваном госте.

Кирк, красивый мужчина лет тридцати, произнес: