Зов странствий. Лурулу (ЛП)

«Гликка» прибыла в космический порт Органона, когда солнце взошло уже довольно высоко. Доставленный груз без задержек перевезли на склад, и команда отправилась полюбоваться на город. И если по пути они заметили бы достаточно гостеприимную таверну, где можно было бы оценить качество местного пива — тем лучше!

Омнибус проехал по длинному бульвару и доставил четырех астронавтов на центральную площадь, вымощенную безукоризненно начищенными плитами полированного гранита. В центре площади искрились фонтаны, окружавшие цоколь героической статуи, водруженной в честь легендарного разведчика-заявителя, Ганса ван дер Вике, чья нога первая ступила на девственную землю Архимбала. Статуя изображала первооткрывателя в черном сюртуке и в плоской черной шляпе, в знаменательно напыщенной позе — одна из мощных рук разведчика высоко вознеслась к небу, приветствуя будущие поколения. Площадь окружали по периметру сплошные ряды пяти- и шестиэтажных домов с узкими фасадами, напоминавшими строй стоящих плечом к плечу, застывших исхудалых фигур. На первом этаже аскетическую строгость зданий оживляли магазины со сдержанно-роскошными интерьерами. В большинстве из них предлагались товары, предназначенные для разборчивых состоятельных покупателей. Налицо были также рестораны и несколько агентств и салонов.

Спустившись с площадки омнибуса, четверо приезжих задержались, чтобы сориентироваться. Всюду по площади сновали горожане. И мужчины, и женщины носили добротную одежду скромного, исключительно приличного покроя — так, как если бы появляться в общественных местах можно было только в костюме, ни у кого не вызывающем никаких нареканий. Проходя мимо астронавтов, местные жители мельком бросали любопытствующие взгляды, но тут же отворачивались, чтобы не создавать впечатление оскорбительной навязчивости.

Астронавты сосредоточили внимание на вывесках, пестревших над окнами первых этажей; здесь попадались рестораны и кафе, но нигде не было никаких признаков наличия таверн или баров. Мирон предположил, что все подобные заведения по каким-то причинам прятались на боковых улицах или даже в отдельном отведенном для них городском квартале. Винго согласился с тем, что эта теория была не хуже любой другой, и что тайна в свое время раскроется — так или иначе.

Все четверо прошлись вокруг площади и вскоре приблизились к заведению — по всей видимости своего рода кафе — с узорчатой вывеской, изображавшей синюю вазу и снабженной соответствующей надписью «СИНЯЯ ВАЗА». Окна под тремя широкими арками позволяли видеть людей, сидевших за столами и потреблявших различные закуски и напитки. За ближайшим столом несколько господ средних лет и весьма респектабельной внешности пили из стеклянных кружек янтарную жидкость с заметным верхним слоем белой пены. Молчаливо подчиняясь единодушному побуждению, астронавты зашли в «Синюю вазу» и заняли места за свободным столом.

К столу с достоинством подошел высокий седой официант в напоминающем фрак костюме безукоризненного покроя. Официант слегка поклонился, словно для того, чтобы показать, что он распознал в посетителях инопланетян, и что люди, незнакомые с местными обычаями, имели право на дополнительное снисхождение. Он спросил мелодичным басом: «Могу ли я поинтересоваться, господа, что вы хотели бы заказать?»

«Конечно, можете! — ответствовал Малуф. — После прогулки нас мучает жажда — вы могли бы принести нам самый лучший эль, в больших кружках».

Официант с улыбкой покачал головой: «Мы не предлагаем напитки такого рода, сударь».

«Неужели? — удивился Малуф. — А что, в таком случае, пьют с таким удовольствием господа, сидящие за соседним столом?»

Официант вежливо повернулся, чтобы взглянуть на соседний стол: «Я вижу, чтó вы имеете в виду! Им доставляет такое удовольствие наш фирменный напиток «Двенадцатая марка» — между прочим, я тоже его предпочитаю».

«В таком случае, — сказал Малуф, — будьте добры, принесите мне кружку «Двенадцатой марки»».

Другие астронавты выразили такое же пожелание, и официант ушел выполнять заказ. Вскоре он вернулся с четырьмя кружками, проворно расставил их на столе и удалился.

Малуф приподнял кружку: «Выпьем в память десяти тысяч поколений пивоваров, чье настойчивое рвение и чья неувядающая изобретательность сделали возможным этот момент! Не могу придумать ничего лучшего».

«Благородный тост! — воскликнул Винго. — Позвольте добавить к нему послесловие. В последние секунды существования Вселенной, когда вечный мрак обступит со всех сторон последних людей, кто-нибудь встанет и провозгласит: «Остановись, мгновенье, чтобы я успел воздать должное отважным пивоварам, открывшим для нас золотистый путь славы, струящийся по меркнущим туннелям времени!» После чего — разве это невозможно? — в непроглядной темноте возникнет сияющая брешь, которая позволит пивоварам вырваться из энтропической западни в поисках лучшей Вселенной!»

«Вполне приемлемая гипотеза, — заметил Шватцендейл. — А теперь…» Четыре астронавта чокнулись, опрокинули кружки и сделали несколько жадных глотков.