5839e126-c205-4f77-90b3-07883d1e760c

Он поставил чемодан в комнату и тихо рассматривал Аннику, пока она расхаживала

по комнате, стремясь придать немного домашнего уюта.

— Анника, вы уверены, что вы бы не хотели разместиться у Свиллингсов? По

крайней мере, до тех пор, пока это место более-менее удовлетворительно обставят.

— Нет, — в тот же момент ответила она, чувствуя глубокое и необъяснимое

удовольствие от новой обстановки. — Нет, спасибо, Джеймс. Я предпочитаю остаться

здесь. Таким образом, я смогу сразу увидеть школьников. Надеюсь, дети могут прийти

завтра?

Он кивнул. — Когда разнесся слух, что вы приехали, то да. Родители Раздор-Сити

заждались, и не захотят тратить время на знакомство.

Аннику это удовлетворило. — Хорошо. Тогда я с удовольствием останусь здесь.

Джеймс знал, где были удобства. Он наполнил ведро и умывальник, а потом неловко

спросил Аннику, не хотела ли бы она, чтобы он ненадолго остался.

Если бы она была честна, то она призналась бы себе, что хотела, чтобы он остался.

Но даже с отсутствием приличий в Раздор-Сити, это было бы не уместно. Она хотела

обмыться, по возможности лучше, и освободиться от пытки своего заточения в китовый

ус. ( прим. при изготовлении корсета использовался настоящий китовый ус.

Использование китового уса в конце XIX века стало редкостью из-за дороговизны и

значительного уменьшения китового промысла). Она не могла хорошенько это сделать, пока городской маршал торчал в нескольких метрах поблизости.

Прежде, чем он уехал, Джеймс принес что-то из брички.

— Вы знаете, как им пользоваться? — спросил он.

Это было винтовка-винчестер похожий на тот, который был у Эбсона, но с желтым

металлом. Джеймс назвал его «Бронзовый мальчик».

— Я умею стрелять, — заверила его Анника, с признательностью.

Перед отъездом Джеймс Долан повернулся к ней с истинной откровенностью: —

Раздор-Сити повезло, что появились Вы, мисс Анника Ларсон. Каждый будет рад Вашему

присутствию, — его голос упал на октаву, и он встретился с ней взглядом. Он не увиливал

и не выкручивался, как поступил бы другой. Он смотрел на ее твердо и прямо. — Я рад, что Вы приехали.

Она почувствовала, как горячий румянец залил щеки: — Спасибо, Джеймс.

После горячего обещания вернуться утром и помочь с подготовкой школы, Джеймс

пожелал ей спокойной ночи. Анника закрыла дверь, сразу же ощутив нехватку его

присутствия.

Тем не менее, она была рада возможности очутиться в собственном уюте после

стольких часов пыли, страха и однообразия. После нескольких минут поисков, она нашла

драгоценные квадратики лавандового мыла, которые были тщательно упакованы в

чемодан перед отъездом из Висконсина. Их надо было использовать экономно, но Анника

решила, что после такого трудного дня позволит себе немного удовольствия.

Было уже совсем темно, и освещение только от одного фонарика. Она закрыла

одинокое квадратное окно в учительской, неровно завесив подъюбником, и начала

раздеваться. Ее ребра вздохнули с облегчением, когда она распустила корсет. Это было

постоянным источником досады Мари Ларсон, что ее дочь никогда не позволяла

затягивать его так сильно, как необходимо. Для Анники это попахивало варварством, из-

за этой моды было трудно дышать.

Она массировала свою кожу, возвращая ей чувствительность, и бережно отложила в

сторону свою одежду. Пользуясь мочалкой, она полностью намылилась, упиваясь

ощущением воды, сбегающей по её груди и перетекающей на живот. Она вынула шпильки

из ее густых светлых волос и позволила им упасть теплыми волнами на ее обнаженную

кожу. После того, как она скользнула обратно в сорочку и надела халат, Анника доела

остатки кукурузного хлеба миссис Тарберри, любезно упакованного для путешествия.

Завтра она напишет своим родителям в Висконсин, чтобы сообщить им о прибытии

на место. Сегодня она проведет хорошую ночь во сне. Кровать без матраса была далека от

идеала, но она решила, что может положить на веревочный каркас достаточное

количество одежды, чтобы сделать ее немного комфортнее. Внезапно силы ушли, глаза

закрывались. Завтра много чего надо будет сделать, и будет проще расслабиться после

такого долгого испытания. Анника зевнула и хорошенько потянулась. Потом вскочила на

ноги от резкого стука в дверь.

Учительская была настолько маленькой, что сама дверь была едва ли в трех шагах от

того места, где она стояла. Ее сердце угрожало выпрыгнуть из груди, когда она взяла

«бронзового мальчика».

— Если Вы направили ту винтовку на меня, мисс Ларсон, я призываю Вас

передумать.

Анника узнала этот голос. Она также понимала, что не достаточно быстра по

сравнению с ним. Анника опустила винтовку, и Мерсер Долан зашел, не дожидаясь

приглашения.

— Вечер добрый, — сказал он, приподнимая свою шляпу, как если бы был

приглашен на воскресное собрание. — Я думаю, нам с Вами нужно поговорить, — он

скрестил руки на груди и проницательно посмотрел на нее. Он, возможно, снял маску, но

все еще всецело был преступником.