6b15ad8a063dbf87117dd400b69144d1

Говорят, нет времени года прекраснее, чем короткое северное лето. Три четверти года царит холод и мрак, скованный льдом пейзаж будоражат снежные бури и метели. Лето приходит подобно богине: в мгновение ока снег исчезает, Природа надевает свой нежнейший зеленый наряд, прилетают птицы, повсюду расцветают цветы, солнце сияет ночью, словно днем. Именно такое цветущее лето, прекрасное и короткое, было суждено Оскару Уайльду перед окончательным крахом.

Хочу привести здесь портрет Оскара в апофеозе счастья, который подтвердит волшебный дар Оскара-собеседника, вызывавший у меня восхищение, и, к счастью, у меня есть такая возможность. Мистер Эрнст Бекетт, сейчас - лорд Гримторп, страстный поклонник всего выдающегося, знавший всех талантливых людей своего времени, с удовольствием рассказал историю, которая показывает, как Оскар Уайльд влиял на людей, абсолютно не интересовавшихся литературой. Мистер Бекетт устраивал вечеринку для йоркширских сквайров, главным образом - охотников на лис и любителей проводить время на природе, в Киркстолл-Грендж, как вдруг узнал, что Оскар Уайльд находится в соседнем Лидсе. Он немедленно пригласил Уайльда на обед в Грендж, заранее предвкушая сенсационную новизну эксперимента. На следующий день, когда дворецкий объявил о приезде «мистера Оскара Уайльда», любители спорта и охоты начали прятаться за газетами или собираться в группы, чтобы не встретиться взглядом и не быть представленными прославленному писателю. Оскар пожал руку хозяину дома, словно ничего не заметив, и начал говорить.

- Через пять минут, - говорит Гримторп, - все отложили газеты, столпились вокруг Уайльда, слушали, что он говорит, и смеялись.

В конце обеда йоркширцы начали умолять хозяина дома, чтобы тот устроил вслед за обедом еще и ужин, и пригласил их, чтобы они смогли снова увидеть это чудо. Вечеринка закончилась ранним утром, гости разъехались, будучи в восторге от Оскара, божились, что в мире нет более блестящего собеседника. Гринторп не смог вспомнить ни одного слова из беседы Оскара.

- Это было великолепно, - сказал он. - Он разыгрывал гениальные юмористические сценки на любую тему, это был танец солнечных лучей на волнах.

Удивительной чертой таланта Оскара было то, что он не монополизировал разговор: он завладевал мячом беседы, когда появлялась такая возможность, и играл им с таким юмором, что вскоре все начинали радостно улыбаться. Прославленные мастера беседы прошлого - Кольридж, Маколей, Карлейль и другие - все они читали лекции: в разговоре с ними человек выслушивал лекцию на их любимую тему, а в повседневной жизни они по общему мнению считались занудами. А Оскар старался никогда не нарушать правила хорошего тона: он мог себе позволить уступить другим, он был полностью экипирован, ни одна тема не могла застать его врасплох: он видел всё с юмористической точки зрения и поражал слушателей то остротами, то пониманием самой сути юмора.

Хотя Оскар был душой любой компании и всегда был нарасхват, он по-прежнему продолжал много читать, и его ум, естественно, был занят возвышенными темами.

История Иисуса несколько лет завораживала Оскара и занимала все его мысли. Однажды мы с ним обсуждали «Жизнь Иисуса» Ренана. Оскар сказал, что это - чудесная книга, одна из трех величайших биографий мира, наравне с диалогами Платона с Сократом как персонажем и «Жизнью Сэмюэля Джонсона» Босуэлла. Ему казалось странным, что величайший человек написал самую плохую биографию: Платон сделал из Сократа просто фонограф, в который наговорил свои собственные теории. Ренан справился со своей задачей лучше, а Босуэлл, скромный любящий друг, наименее талантливый из них троих, справился лучше всех, хотя был англичанином, так что был вынужден касаться лишь поверхности вещей, а глубины оставить неизведанными. Очевидно, Оскар ожидал, что Платона и Ренана никто превзойти не сможет.

Но мне кажется, что необразованные рыбаки из Галилеи все же оказались более талантливыми художниками, чем Босуэлл, хотя и они тоже оставили очень много недосказанного. Любовь - самый лучший художник. В дождевой луже на дороге может изумительно отразиться небо.

История Евангелия интересовала Оскара по личным причинам - он всегда ткал истории о себе как об Учителе.

Хоть я и не знал иврит, история Иисуса всегда меня очень интересовала, поэтому мы часто говорили о Нем, правда, мнения у нас были противоположными.

 

Я чувствовал, что Ренан не постиг вершины личности Иисуса. Он был не в силах осознать искренность, теплоту и добрую мудрость этого божественного духа. Ренан был типичным французом - он уцепился за чудеса, а потом перешел к страданиям. Голова Иисуса работы Клауса Слютера в музее Дижона - более утонченный его портрет, как и воображаемый портрет кисти Фра Анжелико. Мне казалось возможным самому сделать эскиз на основе Евангелия, который отображал бы развитие души Иисуса и мог бы являть собой истинный портрет.