6b15ad8a063dbf87117dd400b69144d1

Тебе следует уехать за границу, и, в качестве козырного туза, нужно взять с собой жену. А в качестве извинения я напишу под твою диктовку письмо, которое только ты можешь написать в "The Times". Ты должен рассказать, как тебя оскорбил маркиз Куинсберри, и, естественно, ты обратился в суд за возмещением морального ушерба, но вскоре понял, что это было ошибкой. Ни один суд присяжных не вынесет вердикт против отца, сколь сильно он ни ошибался бы. Следовательно, в такой ситуации тебе остается одно - уехать за границу, покинуть ринг, оставить канаты и перчатки, губки и ведра маркизу Куинсберри. Скажи, что ты - творец прекрасного, а не боец. А маркиз Куинсберри получает удовольствие только от драки. Ты отказываешься драться с отцом при таких обстоятельствах.

Оскар, кажется, был склонен последовать моему совету. Я воззвал к Шоу, он сказал, что, по его мнению, я прав: дело, очень вероятно, повернется против Оскара, суд присяжных вряд ли вынесет вердикт против отца, который пытается защитить сына. Оскар, кажется, был тронут. Кажется, именно тогда пришел Бози Дуглас. По просьбе Оскара я повторил свой совет, и, к моему удивлению, Дуглас сразу же вскочил, его бледное личико было перекошено от злости, он закричал:

- Судя по вашим советам, вы - вовсе не друзья Оскару!

- Что вы этим хотите сказать? - удивленно спросил я, но Дуглас развернулся и вышел из комнаты. К моему изумлению, Оскар тоже встал.

- Как-то не по-дружески с твоей стороны, Фрэнк, - сказал он слабым голосом. - Совсем не по-дружески.

Я уставился на Оскара: он, словно попугай, повторял дурацкие слова Дугласа.

- Не пори чушь, - сказал я, но он повторил:

- Нет, Фрэнк, совсем не по-дружески, - вышел из комнаты и исчез.

Словно вспышка в мозгу озарила часть правды. Это не Оскар вел Дугласа неверной дорогой, а лорд Альфред Дуглас вел Оскара туда, куда ему заблогорассудится.

Я обернулся к Шоу:

- Не сказал ли я в пылу спора что-нибудь, что могло бы обидеть Оскара или Дугласа?

- Ничего, - ответил Шоу, - ни слова: вам не в чем себя упрекнуть. (Мне очень приятно, что Бернард Шоу вспоследствии опубликовал воспоминания об этом разговоре: в 1911-м году Шоу напечатал их, но не опубликовал, а в 1914-м опубликовал воспоминания об этом совещании. Читатели имеют возможность убедиться, насколько заслуживает доверия мой рассказ об этом событии. Во вступлении к своей небольшой пьесе «Смуглая леди сонетов» Шоу пишет:

"Но он (Харрис) ценит юмор и знает в нем толк. Он был одним из немногих литераторов, которые действительно ценили Оскара Уайльда, хоть и не бросился его поддерживать, пока мир не покинул Оскара в его бедствии. Я присутствовал на любопытной встрече, где Харрис накануне процесса Куисберри предсказал Уайльду с невероятной точностью всё, что потом с ним произошло, и умолял его уехать из страны. Впервые на моей памяти такое пророчество сбылось. Уайльд, конечно, не питал никаких иллюзий по поводу судебного процесса, в который его пытались втянуть и в котором у него не было никакой личной занитересованности, но он недооценил степень мстительности социума, он настолько расслабился, что воображал, что его позиции укрепит заявление редактора «The Saturday Review» (им тогда был мистер Харрис) о том, что он считает «Дориана Грея» высокоморальным произведением, которым этот роман, безусловно, и является. Когда Харрис предсказал Уайльду, что его ждет на самом деле, Оскар обвинил его в трусости, сказал, что друг бросает его в беде, и вышел из комнаты в гневе. Идиосинкразическая способность Харриса жалеть людей не дела ему почувствовать или выказать малейшее возмущение, и дальнейшее развитие событий показало, что Уайльд был просто безумен, позволив втянуть себя в этот судебный процесс, а Харрис оценил ситуацию с поразительной точностью)».

Оставшись один, я терялся в догадках, пытаясь понять, какую цель преследовал лорд Альфред Дуглас, натравливая Оскара на своего отца. Меня еще больше удивило его бледное, обиженное лицо. Я не мог избавиться от впечатления, которое оно на меня произвело. Я блуждал в этом лабиринте отражений, и вдруг меня поразило некое сходство между лордом Альфредом Дугласом и его злосчастным отцом - у них было похожее выражений лица, сходный нрав. Я не мог выбросить это из головы - это маленькое личико, раскрасневшееся от ярости, эти дикие, горящие ненавистью глаза, этот голос - истинный Куинсберри.

ГЛАВА XIII— ОСКАР АТАКУЕТ МАРКИЗА КУИНСБЕРРИ, И ЕГО ПОЛОЖЕНИЕ УХУДШАЕТСЯ

Вовсе не сила, а слабость Оскара позволила лорду Альфреду Дугласу втянуть его в этот конфликт; также его слабость помешала ему прекратить судебный процесс, когда он начался. Такое решение повлекло бы за собой разрыв с друзьями и приятелями, для этого нужно было проявить силу воли, а Оскар был на это не способен. Он снова и снова отвечал на мои увещевания:

- Я не могу, Фрэнк, не могу.