8d165923a2be42e9de1ae11fb9247408

Очнулся он уже в тёплой комнатке и на мягкой кровати, и ещё долго пытался восстановиться после долгого сна. Ощущение реальности пришло только через несколько часов. Каждая клеточка его тела отдавалась дикой болью, голова не работала, в ушах все время звенело, а глаза отказывались видеть. Заметил, что пока он был в отключке его успели как следует подлатать. До тех пор, пока он не заметил девушку, сидящую в конце комнаты. Она же, убедившись, что мужчина пришел в себя, подошла ближе, к самой кровати, и положила тёплую ладонь на грудь больного. Его мозг начал судорожно работать, восстанавливая в памяти, словно картинку, черты её лица.

- Я не уверенна, но кажется ты права, - тихо отозвалась Китнисс.

- Нет, никакой ошибки! - отозвалась Джоанна.

- Нужно сказать ей.

Хеймитч так много хотел сказать в тот момент, но не смог, голос всё ещё не слушались его, поэтому он выдавил из себя кривую усмешку, и положил сверху на ладонь девушки свою руку.

Он был счастлив как никогда и почему-то был уверен, что умер или всё ещё в процессе. Девушка улыбнулась ему в ответ и нагнувшись к самому уху прошептала два слова.

- Она здесь.

А уже через несколько минут “она” вошла в комнату со слезами на глазах.

- Эбернети, - тихо шепнула Эффи, думая о том, как закончить предложение, - и, хотя я решила избегать ругательства, находясь с больными, но ты мог погибнуть! Гребаный идиот!

На что мужчина затрясся от беззвучного смеха.

- Хеймитч! - радостно воскликнул возникший из неоткуда Пит, в два шага оказавшись у больного. - Я слышал, что ты исчез. Мы думали ты погиб!

- Кто? Этот что ли? Я тебя умоляю, его ничто не берёт! - съязвила Джоанна, изворачиваясь от пинка Китнисс.

- Не честно, Эбернети, совершенно не честно! - быстро протараторила Тринкет, и Китнисс решила оставить их вдвоём, уволакивая за собой Пита. - Ты не имел права рисковать собой! Не должен был уезжать! Ты хоть знаешь, что могло с тобой произойти! Какие люди там - снаружи!

- Эффи, я думаю, он знает, - фыркнула Джо, и, недовольно закатив глаза, тоже вышла на улицу.

- Теперь, раз уж ты здесь, постарайся держаться, - неожиданно с её глаз покатились слёзы и она, тяжело опустившись на стул рядом с кроватью, положила голову на его живот. - Больше не смогу тебя потерять. Ещё один раз моё сердце не выдержит!

Эбернети всё время молчал, ухмылялся и думал про себя, что его Капитолийка - самое прекрасное существо, что когда-либо попадалось ему на пути. Он был чертовски счастлив, размышлял о не важном, чуть поглаживая волосы любимой, всё так же нелепо улыбаясь, совершенно забывая о ноющей боли во всём теле. Он знал, что ни за что на свете больше никогда не оставит её.

***

Неделю спустя.

С первым проблеском света он поднялся и, оставив Эффи досыпать, вышел, сильно хромая и шатаясь, на заснеженную дорогу, сел на корточки, и стал изучать местность к югу от них. Ни души, ни звука, ни следа. Нужно было срочно двигаться на юг. Зиму здесь не пережить. Оставалось только пересечь океан. Встал, и пошел к воде, покрытой разбившимися, кучкующимися льдинами, дрейфующими у берега. Стоял увязая ботинками в песке, наблюдая, как мутные волны прибоя разливаются по берегу, разбиваются о лёд и уходят назад в темноту. Вернувшись в комнату, наклонился и погладил спящую по волосам, подумал, что, будь он Богом, создал бы мир только с ней, и ничего другого.

- Нужно уходить, - с трудом проговорил мужчина, открывшей глаза жене - паралич не хотел отпускать его на совсем, поэтому ему было всё ещё сложно разговаривать. - На юг.

- На чём поплывём? - улыбнулась она, сладко потягиваясь.

- Мы нашли судно, вчера, - он кивнул в сторону спавших Китнисс и Пита. - Парусник. Завалился набок на отмели, но всё ещё в рабочем состоянии.

Она не ответила, только покорно кивнула и стала собирать необходимые вещи.

Через час все вместе вышли на пляж, укрылись от ветра за дюнами и сели рассматривать карту. Долго спорили, куда именно нужно плыть. Труднее всего было уговорить Брана, который наотрез отказывался отправляться в морское путешествие. Сидели, закутавшись от ветра в одеяла. Эбернети всё глаз не сводил с яхты, пришвартованной у берега. Потрепанные бурями и непогодой шпангоуты, старые крепежные болты, изъеденная ржавчиной оснастка из железа глубокого серого цвета, способная и три столетия противостоять морской стихии… Он смотрел на судно и думал о том, как им повезло. А затем, тихо прошептал самому себе, как напутствие на всю оставшуюся жизнь: “Ты должен быть всегда рядом. Тогда с ними не расстанешься. Держи её покрепче. Даже в последний день”.