Акселерандо

Кошка вздрагивает и оборачивается к ней. — Человечья сука! — шипит она. Потом замирает на месте, и сквозь воздух проносится тихое и сияющее цунами данных. И Аннетт, и Айнеко экипированы сверхширокополосными оптическими[111] ретрансляторами распределенного спектра — сторонний наблюдатель увидел бы, как глаза Айнеко и кольцо Аннетт разгорелись ярким бело-голубым сиянием, обмениваясь данными. Проходит несколько секунд, Аннетт кивает и начинает водить в воздухе пальцами, обследуя координату времени в видимой только ей последовательности событий. Айнеко возмущенно шипит на нее, потом поднимается и гордо шествует прочь, задрав хвост трубой.

— Чудесатее и чудесатее — гудит Аннетт себе под нос. Ее пальцы переплетаются, нажимая тайные контактные точки на костяшках и запястье. Она вздыхает и трет глаза. — Он сам ушел отсюда. И все было в порядке — говорит она кошке. — К кому он пошел, он не сказал? Кошка, демонстративно повернувшись задом, сидит в луче солнечного света, падающего через высокое окно. — Черт. Если ты не собираешься помогать ему…

— Поищи на Рынке Трав — дуется кошка. — Он что-то там говорил про встречу с Сообществом Франклина. Очень они ему нужны…

* * *

По мокрым каменным ступеням крыльца здания, табличка у двери которого гласит, что это хостел Армии Спасения, взлетает человек в дешевом китайском военном камуфляже из сэконд-хенда и в дорогущих очках. Он барабанит в дверь, и его голос почти тонет в реве двух МиГов Общества Реконструкции Холодной Войны, несущихся над стоящим по соседству замком. — Откройте, сучки! Вам предстоит сделка!

Крышка смотровой щели, врезанная в дверь на уровне глаз, отъезжает в сторону, и оттуда на него выглядывает пара черноглазых бусин-видеокамер. — Кто ты такой, и чего тебе нужно? — скрипит громкоговоритель. В штатной экипировке Армии Спасения такие не предусмотрены, но христианство не жаловали в Шотландии уже несколько десятилетий, и чтобы не стать реликтом, занимающая здание церковь, очевидно, пытается следовать веяниям времени.

— Я Макс! — говорит он. — Мои системы сказали тебе, кто я! Я здесь, чтобы сделать предложение, от которого сложно отказаться. Во всяком случае — так ему подсказывают очки. То, что говорит он сам, звучит скорее как — ЯМакс! Ну, типа-ты-слышал-по-сетке! — Я-зесь-шоб-зделать-прлжение-от-к'торова-сложн-отк’затьс. У очков не было достаточно времени, чтобы поработать логопедом. К тому же он так надулся от собственной важности, что все время прищелкивает пальцами и подпрыгивает на пороге.

— А, что же, подождите минуточку. У человека, находящегося по ту сторону динамика, чудовищно скрежещущий голос и такой акцент Земель Зари, что даже с очевидно сквозящими в голосе простецки-шотландскими нотками он кажется в большей степени англичанином, чем сам король. — Кто вы такой, вы сказали?

— Я Макс! Манфред Макс! Я вам такое принес! Вы не поверите! У меня есть ответ на финансовые вопросы вашей церкви! Я собираюсь сделать вас богатыми… — Очки подсказывают, и Макс, куда уж деваться, говорит.

Человек в дверном проеме слегка наклоняет голову и осматривает его с головы до ног. И-под пяток Макса, который продолжает подпрыгивать от нетерпения, вырываются синие всполохи выхлопных газов. — Вы уверены, что вам дали верный адрес? — озабоченно спрашивает человек.

— Дык, ну да!

— Ну что ж, тогда проходите, присаживайтесь и поведайте мне об этом, — обитатель скрывается в глубине хостела.

Макс подскакивает и устремляется внутрь, и в его сознание, открытое нараспашку, врывается лавина круговых диаграмм и графиков роста, исчадий причудливого фазового пространства, порожденного его программами корпоративного администрирования. — У меня предложение, в которое трудно поверить — читает он, проносясь мимо досок объявлений, на которых, как умирающие бабочки, приколоты церковные циркуляры. Он перепрыгивает через свернутые ковры и стопку ноутбуков, появившихся здесь после распродажи электролома, и проносится рядом с тарелкой радиотелескопа, служащего одновременно антенной для ежедневных передач-посвящений и птичьим бассейном внутреннего сада миссис Мёрхаус. — Вы были здесь пять лет… И судя по вашим публичным счетам… Не так-то много у вас денег, а? Вы еле тянете аренду. Но у вас доля в Шотландском Энергоатоме, верно?… Большинство средств церкви — это фонды, пожертвованные одной из ваших прихожанок перед тем, как она отошла к точке Омега[112].

— Хм-м, — священник бросает на него строгий взгляд. — Я не могу разглашать информацию об эсхатологических инвестициях церкви. Что навело вас на такие мысли?