Атомный конструктор №1

Виктор Александрович Турбинер был опытным и знающим инженером. К моменту его подключения к атомным работам Турбинеру исполнилось 35 лет (он родился в 1910 году в Екатеринославе-Днепропетровске), и его конструкторская деятельность началась в 1933 году, параллельно с учебой в МВТУ имени Баумана. С 1937 года Турбинер – конструктор, затем – начальник сектора, а еще позднее – главный конструктор Опытного завода Наркомата авиационной промышленности СССР. По служебным делам ездил в тридцатые годы в США, а с 1945 года стал начальником специального конструкторско-технологического бюро Московского авиационного завода № 165. Приглашение его в КБ-11 было вполне логичным и оправданным. Как это происходило конкретно, сейчас установить трудно, но есть основание предполагать, что не обошлось без участия непосредственно Курчатова и Харитона – как-никак речь шла о принятии «в компанию» новой фигуры не последнего значения.

Так или иначе, вклад Виктора Александровича в решение Атомной Проблемы – бесспорен и реален, и это однозначно видно из ныне рассекреченных документов. Увы, вышло так, что десятилетиями о нем не знали даже новые поколения оружейников-конструкторов. Очевидно, сказалось сочетание целого ряда неоднозначных факторов. Но, зная дальнейшее развитие событий, сегодня можно сказать, что уход (или – точнее, «увод») Турбинера на второй план был обусловлен скорее объективными обстоятельствами, а не чьим-то волюнтаризмом.

Через много лет, в апреле 1992 года, выступая в Доме ученых РФЯЦ-ВНИИЭФ на Конференции по истории разработки первых образцов ядерного оружия, Юлий Борисович Харитон рассказывал:

«В самом начале 1946 года (скорее всего в датах Юлий Борисович был не совсем точен. – С.К.) мне в помощь был переведен с одного завода, изготовлявшего оборудование для горных работ (очевидно, еще один сбой памяти у почти 90-летнего Юлия Борисовича. – С.К.), главный конструктор этого завода Турбинер. Первое время он руководил конструкторскими работами.

В 1948 году было предложено перевести к нам более сильные конструкторские кадры. Для этого нас с Зерновым командировали на завод, где Главным конструктором танков был Духов. Ас завода, находившегося на Каспийском море, предложили директора завода Алферова. Мы должны были пригласить их перейти к нам. Они были соответственно проинструктированы, вопросов не возникало. Сразу было видно, это действительно конструкторы высокого класса. Турбинера постепенно как-то оттеснили, что закончилось его уходом от нас (Турбинер был откомандирован из КБ-11 в распоряжение Главка в 1951 году. – С.К.).

Правда, ему предлагали быть заместителем Духова, но он отказался. Я чувствовал, что поступили с ним как-то нехорошо, но сделать ничего не мог»…

После прибытия Духова и Алферова на Объект, научно-конструкторский сектор был вновь разделен, на этот раз на два подразделения – НКС-1 и НКС-2. Генерал-майор инженерно-танковой службы Духов стал заместителем Главного конструктора Харитона и начальником НКС-1. Капитан 1-го ранга Алферов принял НКС-2 тоже в ранге заместителя Главного конструктора.

Итак, по отношению к бывшему начальнику НКС Турбинеру была проявлена несправедливость? На первый взгляд – да. Но далее Юлий Борисович признался:

«…я, честно говоря, впервые увидел, как ведется по-настоящему вся конструкторская документация. Это был совершено другой класс. Для пользы дела, конечно, большое значение имело привлечение к руководству Духова и Алферова»…