Бессердечный

– Вы желали меня видеть только за этим?

– Если честно, – вздохнул я, – у меня не было никакого желания видеть вас, просто больше не к кому обратиться.

– Вот как? – хмыкнул старший инспектор.

– Предлагаю взаимовыгодную сделку. Я подкину вам зацепку, которая позволит значительно сузить круг подозреваемых, а вы поможете мне в одном деле.

Бастиан Моран покачал головой:

– Знаете, виконт, вы не только тщеславны, но еще и чрезвычайно самоуверенны.

– Повторю: сделка выгодна нам обоим.

– Позвольте усомниться в ваших словах.

Я обреченно вздохнул и рискнул приоткрыть свои карты:

– Дело касается дочери главного инспектора. Возможно, у меня появилась зацепка. Возможно, я знаю, где она сейчас находится.

– Не уверен, что хочу стать тем полицейским, который арестует дочь главного инспектора, – покачал головой Бастиан Моран. – Вы страшный человек, виконт! Хотите с моей помощью избавиться от персоны, несущей угрозу вашим интересам, и меня же в благодарность за это втравить в неприятности, которые разрушат мою карьеру окончательно и бесповоротно! И это вы называете взаимовыгодной сделкой?

– Да послушайте же! – повысил я голос, сразу осекся и уже спокойно произнес: – Елизавета-Мария невиновна. Она не отдавала отчета своим действиям. Ее просто использовали.

– Даже если эта линия защиты пройдет в суде, скандал получится изрядный. Не хочу иметь к этому никакого отношения. К тому же понадобится козел отпущения, чтобы повесить на него все грехи. Грязно играете, виконт.

– Я никого не собираюсь облыжно обвинять. Я уверен в своих словах!

– Еще вчера вы заявляли, будто ничего об этом прискорбном инциденте не знаете!

– Это было вчера! Я не просиживал штаны в кабинете, я разговаривал с людьми и кое-что разузнал.

В глазах старшего инспектора мелькнул отблеск интереса.

– Хорошо, говорите.

– Прежде дайте мне слово, что сообщите главному инспектору о моем участии в этом деле. Неофициально, разумеется. Лавры можете оставить себе.

– Хотите вернуться на службу? – прищурился Бастиан Моран. – Оригинально!

– Вам-то что с того? – насупился я.

– Ничего, – пожал плечами собеседник и пообещал: – В случае успеха я обеспечу вам аудиенцию у главного инспектора. Довольны? А теперь перестаньте тратить мое время или убирайтесь отсюда ко всем чертям!

Я никуда убираться не стал. Развалился на стуле и сообщил:

– Сообщник налетчиков имел доступ к изъятым у меня во время прошлого ареста вещам, а также к документам графа Косице, обнаруженным на месте падения дирижабля. Он точно не собирал обрывки на месте крушения и не самолично рылся у меня по карманам, иначе попросту изъял бы часть бумаг, а не сделал фотокопии.

– Были сделаны фотокопии? – насторожился Бастиан Моран. – Уверены?

– Уверен.

– И откуда это стало вам известно?

– Один пожилой господин тыкал мне ими в нос.

– И вы не задержали его?

– Он был столь настойчив, что я потерял сознание.

Старший инспектор заломил крутую бровь:

– И вас не тронули? Почему?

– Речь шла о каких-то стародавних бумагах моей бабки, – легко соврал я. – Возможно, налетчики думают, что они еще где-то всплывут и я получу к ним доступ.

– Каким именно бумагам?

– Не имеет значения.

– Я могу арестовать вас за сокрытие улик, виконт. Убит ваш дядя, разгромлен Банкирский дом. На мой взгляд, смертей уже предостаточно.

– Это семейное дело, в котором я и сам до конца не разобрался, – безапелляционно заявил я. – Предлагаю перейти к освобождению дочери главного инспектора.

– Еще один вопрос, виконт, – оборвал меня Бастиан Моран, доставая блокнот и карандаш. – Как выглядел тот пожилой господин?

– Он был сиятельный. Очень старый. Одет хорошо. Показался важной персоной. Большего не рассмотрел, было темно. – Я намеренно не стал расписывать внешность умершего от сердечного приступа старика и спросил: – Я удовлетворил ваше любопытство, старший инспектор?

– Частично, – хмыкнул тот, сделал пару глотков пино нуар и без особого интереса махнул рукой. – Излагайте, что у вас там!

Меня такое отношение изрядно покоробило, но высказывать претензий я не стал и просто рассказал о беседе Елизаветы-Марии и маэстро Марлини на приеме у барона Дюрера.

– И это все? – поморщился Бастиан Моран, выслушав меня. – Виконт, вы меня удивляете! Подозреваемая общалась с известной личностью, к которой подходят за автографами по десять раз на дню, и на этом основании вы делаете столь далеко идущие выводы? Это нонсенс!

Я так легко сдаваться не собирался и напомнил:

– Этот разговор прекрасно укладывается в общую схему! Гипнотизер заставил ее совершить это преступление!

– Он заставил ее воспользоваться собственным талантом?

– Почему бы и нет?

– Натянуто.

– Старший инспектор, – нахмурился я, – у меня складывается впечатление, что вы не заинтересованы в раскрытии этого ограбления! Мне так об этом главному инспектору и сообщить?

– Виконт! – невозмутимо улыбнулся в ответ Бастиан Моран. – Я не участвую в этом расследовании. И личность подозреваемой не имеет для меня ни малейшего значения. Превыше всего я ценю законность. Повторяю: ваши доводы не кажутся мне убедительными.

– Даже не попытаетесь во всем разобраться?