Без симптомов

Навещали… Ахали - восторженно. Дружки руку пожимали - опасливо, со значением - и уходили… И пропадали из памяти напрочь. Как закрывались за ними двери - так вылетали они из моего сознания, будто и не бывало их… Макс, оказывается, чуть ли не каждый день ко мне наведывался… Ирина говорит, каялся ей, что виноват, мол, затеял дурацкий розыгрыш, а вон какой бедой он кончился. Да… приходил едва не ежедневно… И каждый раз я знакомился с ним заново…

Все эти посещения в конце концов стали мне в тягость… Приходят - в глаза заглядывают осторожно… Я прикидывался, что ждал их, дождаться не мог, но всякий раз попадал впросак: беспамятство открывалось. Дружки таращили глаза и терялись… Начинались мучительные минуты участливых интонаций, и у меня едва хватало сил дотерпеть, пока они сгинут бесследно из моих странных снов наяву…

Только она одна - единственный персонаж моего семилетнего шансонетства, - она одна и сумела сломать заклятье… Я вспомнил ее… Я вцепился сознанием в свое первое кровное воспоминание, как в спасательный круг… Я собрался с духом и сказал ей - тихо, затаив дыхание, будто настраиваясь взять высокую ноту:

- Здравствуй, Ира…

Она замерла и побледнела. Наверно, ее предупреждали, что всякий раз ей придется знакомиться со мной заново - и начинать отвлечённые разговоры, не упоминая о прошлой встрече: чтобы не вышло идиотского конфуза.

- Здравствуй, Ира, - повторил я уже уверенно. Я чувствовал, как моя память набирает силу.

- Ира, я очень соскучился по тебе, - сказал я ей и понял, что смертельно соскучился по жизни.- Я помню тебя… А этих я просто дурачил. Они все мне ужасно надоели.!. Я буду помнить только тебя…

Пропавшие семь лет жизни начали возвращаться ко мне… В ту нашу, вторую встречу я наконец довспомнил нашу ссору и понял, что был когда-то последней скотиной… Макс был прав… Его я теперь знать бы не знал, если б Ирина не рассказала мне о нем… Все мои бывшие дружки и подружки вернулись в мою память только с ее позволения, из ее рассказов. Но, по правде говоря, мне уже было все равно: помнить их или нет…

За неделю весь семилетний провал заполнился событиями в их законном порядке. Перед дружками я хотел-таки прикинуться непомнящим, но, как ни странно, посовестился… Однако многие события которые я теперь мог восстановить в полной их ясности, стали казаться мне… как бы поточнее определить… эпизодами из каких-то дрянных книжек, прочитанных кое-как, где-нибудь в метро… Напротив, мне было очень странно вспоминать другие сцены, в которых себя-то я толком и не помнил, но как раз они начинали вдруг всерьез волновать душу.

Например: в горы меня никогда не тянуло. Пару раз дружки затаскивали меня туда на пикники. Дело начиналось муторным подъемом, а кончалось бешеной, беспросветной пьянкой в каком-нибудь модно сколоченном бунгало… Потом катились вниз - в пыльной сизой дурноте. Вот и все впечатления.

И вдруг здесь, в больнице, целыми днями вспоминаются мне горы, одни только горы. Утренние горы, полуденные горы, закатные горы, горы после дождя - сиреневые, в тонкой, едва заметной дымке… Будто всю свою сознательную жизнь я прогулял по горам… В одиночестве.

Я ломал голову, откуда это могло взяться… А вы, доктор, догадаетесь - откуда?

…Угадали… Конечно, это пришло ко мне из ее памяти. Она делилась со мной самым дорогим своим достоянием… А события моей прошлой жизни вернулись ко мне от моих же давних хвастливых рассказов об этих событиях - и через ее впечатления от этих рассказов. По такой вот сложной цепи… Потому мои воспоминания о бывшей жизни и вернулись ко мне такими серыми и скучными.

…А я вот без подсказки догадаться не смог… В субботу мы гуляли с Ириной по аллейке, у самого забора. Вокруг ни души. Было пасмурно и тихо… И вдруг меня потянуло немного попеть… Впервые после возвращения из могильной тьмы… Мы брели молча. Нам было хорошо… Я не вытерпел и потянул почти про себя:

Утро туманное, утро седое…

Я удивился своему голосу… Это был не мой голос. Мне показалось, такой голос должен принадлежать человеку, который мог бы теперь стать моим лучшим другом…

Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые…

Я дотянул до конца - и понял, что никогда раньше этот романс не пел и вообще не знал его наизусть.

…Я остановился… Ирина смотрела на меня во все глаза - будто я только что показал ей какой-то невероятный фокус,.. Она шевелила губами - кажется, повторяла слова романса. И наконец проговорила тихо: - Я всегда мечтала, чтобы у тебя был такой голос… Это мой любимый романс. Я никогда не слышала, как ты поешь его.

И я прозрел. Я понял, что она любила меня всегда.

Целую вечность тому назад, гораздо раньше того вечера, когда Алик познакомил нас, она увидела меня перед одним из моих первых выступлений. Я сидел на оградке, позади эстрады, укрывшись от фонарей под акациями, и… мерз от волнения. Меня тянуло забиться совсем - в темноту, чтобы никто меня не нашел… И как только она меня там разглядела…